Валерия Алексеевна Троицкая - Телеграмма Берия

Так из мозаики осколков прошлого, из человеческих документов складывается картина былого, история недавнего прошлого. Именно таким свидетельством является представленная книга, рассказ о жизни необыкновенной женщины и ученого.

Мои собственные первые воспоминания о Лере относятся к годам, непосредственно предшествующим войне. Она изредка приезжала из Ленинграда в Москву и, несмотря на десять лет, разделяющие нас по возрасту, уже тогда я чувствовал магнетизм ее личности. Я помню ее рассказ о том, как она стала чемпионом Университета по бегу на короткие дистанции, и не мог не заметить, какое впечатление она произвела на моего двоюродного брата Леню…

Мы вновь встретились в эвакуации в Казани в университетской обсерватории им. Энгельгардта на станции Займище. Тогда я понял, что она обучала немецкому языку молодых офицеров, которым предстояло работать в тылу Германии…

Наши пути вновь пересеклись, когда волею судеб я работал в Геофизическом Институте (Геофиане), а Лера была там же в аспирантуре и начала работать в области геофизики. Именно с этой наукой и этим институтом связана блистательная научная карьера Леры. Ее исключительно важным делом в те сложные годы стало развитие международных связей Советской науки.

Действительно, сам предмет геофизики требует глобального подхода, однако тогда это давалось нелегко. Ведь ученые и научное сотрудничество являлись как бы пробными частицами, которые вносили в поле политических сил, с тем, чтобы таким опытным путем определить их природу. Некоторые ученые думали, что их собственное поле способно изменить ход истории, однако на самом деле они были лишь индикаторами сил, а не их источником. В этом случае особенно велика роль наблюдательности и понимания, основанных как на личном вкладе самих ученых, так и на их участии в приоритетах, выработанных мировым научным сообществом как итог развития международных и междисциплинарных научных связей.

Именно сочетание этих качеств, когда знания и обаяние, смелость и риск сочетаются в одной личности, в значительной мере проявилось в феномене Леры Троицкой. Ее жизненный путь представляет для нашей страны особую ценность, когда нам на основе подобного опыта предстоит в современном мире определить свое место в науке, имеющей общее проблемное, инструментальное, а теперь и кадровое пространство.

С. П. Капица Николина гора 1 ноября 2011 года

ТЕЛЕГРАММА БЕРИЯ Мемуары В. А. Троицкой

Телеграмма Берия

В июне 1937 года, когда мне было 19 лет, во время весенней экзаменационной сессии в Ленинградском Университете, арестовали моего папу — Алексея Александровича Троицкого. Не будучи комсомолкой, я знала лишь понаслышке об участившихся исключениях из комсомола студентов, как членов семей арестованных врагов народа. Это никак не влияло на моё отношение к ним, странным образом не настораживало меня и не вызывало тревоги за судьбу нашей семьи.

Лишь с удивлением и возмущением я замечала, что порой волнами студенты откатывались от того или иного юноши или девушки. Конечно, все мы знали о «чёрных воронах» — крытых чёрных грузовиках, зловеще нарушавших ночную жизнь города.

Мои родители, несомненно, ощущали всю опасность происходившего в стране чудовищного произвола и террора.

Однако и мысли о возможности ареста моего папы — честного, мягкого и скромного по характеру человека у них, по-видимому, не возникало. Поэтому никаких приготовлений к такому происшествию, как случалось в других домах и в других случаях, не было.

Тем не менее, оглядываясь назад, вспоминая об убийстве Сергея Мироновича Кирова (как выяснилось позднее, убийство было совершено по указанию Сталина — его приспешниками), в аппарате которого в Смольном работал папа, трудно представить себе сейчас, как могли они не предчувствовать, какая ему грозит опасность.

Так или иначе, я продолжала свою трудовую, весёлую, спортивную и в значительной мере легкомысленную жизнь. С какой-то непонятной лёгкостью я сдавала зачёты и экзамены, участвовала в городских спортивных соревнованиях высших учебных заведений. После успешно сданных экзаменов большой компанией мы нередко гуляли белые ночи напролёт по прекрасным набережным Ленинграда.

Жили мы в самом начале Кировского (ныне и до революции Каменноостровского) проспекта, рядом с прелестным парком, впечатляющим памятником --">