Олег Игоревич Ларин - Первопроходец

Журавский и Шпарберг привезли более 800 пудов разных коллекций. Они детально описали южную и северную оконечности Адак-Тальбея, составили первую топографическую карту восточной части Большеземельской тундры. Но главным открытием Журавского было то, что он выяснил геологическое строение большеземельских дислоцированных осадков и их связь с дислокациями Тимана, Пай-Хоя, Вайгача и Новой Земли, а также доказал, что хребет Адак-Тальбей является самостоятельным структурным поднятием…

В конце декабря 1905 года оба исследователя были приглашены на торжественное заседание Российской Академии наук. Присутствовали многие видные ученые, именитые гости. На этом заседании 23-летнему студенту Андрею Журавскому была присуждена высшая исследовательская награда России — Большая золотая медаль имени Пржевальского. Этой наградой он удостаивался «вне порядка постепенности награждения, всего четвертым в истории (после П. К. Козлова, Ю. А. Шмидта и В. А. Обручева) и первым за последние десять лет».

Когда Андрей взошел на кафедру, зал оживился от удивления и нестройно зааплодировал: мальчишеская внешность лауреата, его загорелое, обветренное лицо и модные усики резко контрастировали с почтенной сединой и розовыми макушками членов Академии…

Вскоре он был назначен заведующим Печорской станцией и с началом навигации выехал в Усть-Цильму. Вместе с ним ехали жена с маленькой дочкой (в 1904 году Андрей женился на дочери печорского чиновника Рогачева) и несколько сотрудников.

Студент Журавский свою работу закончил. Ученый Журавский ее только начинал.

С разрешения хозяйки, у которой остановилась семья Журавских, Андрей прибил к верхнему венцу дома медную табличку с затейливо гравированным названием:

Императорская Академия наук Печорская естественно-историческая станция в Усть-Цильме

Толпа прохожих, собравшихся у крыльца, по-своему комментировала каждое слово надписи.

— Пошто эдак-то — «станция»? — недоуменно почесывал бороду пожилой начетчик-старовер. — Неужто чугунку погонят?

Главная задача станции, первого научного учреждения в Приполярье, заключалась в том, чтобы урожаи сена, ячменя, лука, капусты и картофеля стали здесь не меньше, а даже больше, чем в Средней России.

У Журавского появился хороший помощник — Артемий Степанович Соловьев, сметливый и хваткий крестьянин-туляк, который за полтора года жизни на Севере успел по-настоящему увлечься земледелием. На собственный страх и риск он взялся за эксперимент с зерновыми, но с условием, что ему предоставят семена и рассаду. Через московский магазин Иммера Журавский выписал «овес селекционный шесть пудов, ржи озимой скороспелой 12, ячменя шестирядного 15, пшеницы озимой скороспелой 8, гречихи сибирской 1, суперфосфату 30 и селитры 20 пудов».

Андрей Владимирович готовился к новой экспедиции. В его исследованиях Печорского края теперь отчетливо обозначилась биогеографическая тема: он стремился доказать, что естественные богатства Приполярья не менее ценны и значительны, чем богатства горные, и что здесь могут жить не только полярные инородцы и староверы, но и обыкновенные крестьяне из срединных губерний. Исторический музей имени Петра Первого субсидировал станции 1800 рублей «на приобретение самоедских, остяцких и вогульских коллекций», но Андрей рассчитывал использовать часть этих средств для изучения растительности и почв районов Усы, Колвы и Адзьвы. Архангельский губернатор разрешил двум ссыльным студентам — Мжачих и Эрлихману — участвовать в экспедиции Журавского.

К этому времени колония политических ссыльных в Печорском уезде насчитывала более 200 человек. Среди них были член большевистской партии E. Н. Адамович, близко знавшая В. И. Ленина, большевики Н. Сапрыгин, М. Шкапин, И. Тепляков, С. Калмыков, оставившие глубокий след в революционном движении Севера. Артель оселочников, возглавляемая Семеном Никитичем Калмыковым, впоследствии провозгласившим Советскую власть в Усть-Цильме, была легальным прикрытием политической группы ссыльных. Многих из них Журавский привлекал для работы на опытных полях станции, другие помогали ему в сборе этнографических материалов. Но были и такие, кто, не сумев прижиться в тихом провинциальном болоте, --">