Джордж Мейр - Лайза Миннелли. История жизни

сцену, чтобы в одиночку сделать положенный звезде последний поклон. И тогда что-то взорвалось в душе дочери, и она тоже бросилась к публике, чтобы поклониться в последний раз вместе с матерью. И если вначале на сцену еще вышли мать и дочь, то теперь они превратились в соперниц. Это был конец карьеры одной из них и начало карьеры другой.

«Когда я была молоденькой, – вспоминала Лайза, – я любила запрыгнуть на сцену, чтобы потанцевать, пока мама пела, и это было нечто естественное, спонтанное, нечто такое, что шло от души. Но в «Палладиуме» маме стало ясно, что у нее взрослая дочь, что я уже не ребенок. Уверена, что такой перелом наступает в отношениях .любой матери и дочери. Но в случае с моей мамой это произошло на глазах восьми тысяч зрителей. Мама почувствовала во мне соперницу. Я была уже не Лайза, а другая женщина в ярком свете рампы».

Каждая из них повстречала свою судьбу, и с тех пор они больше никогда не выступали вместе.

И вновь родилась звезда

Первым, кто нанес визит Лайзе, едва она только появилась на свет, был Фрэнк Синатра. Тем самым он как бы стал провозвестником ее будущего. А началось все в 7.58 утра 12 марта 1946 года в голливудской клинике «Ливанские Кедры». Лайза Миннелли, будущая звезда осчастливила своим появлением на свет двух других звезд, Джуди Гарленд и Винсенте Миннелли. Никто в этой семье не был готов к тому, что произойдет с ними позднее.

Лайза появилась на свет при помощи кесарева сечения и весила 6 фунтов и 10,5 унций. Несмотря на все опасения Винсенте, что ребенок будет похож на него, малышка Лайза была просто прелесть, унаследовав огромные темные глаза отца и прекрасную кожу матери. Через несколько дней мать и дочь отправились к себе домой, в особняк на Эвансвью-Драйв, где к этому моменту Лайзы уже была готова детская, которая стоила ни много ни мало 70 тысяч долларов.

Вот что значит родиться в Голливуде! То-то еще будет впереди! Для Джуди, уже считавшейся настоящей «звездой», рождение дочери ознаменовало важные перемены в ее жизни — гораздо более значительные, чем в жизни любой другой матери.

Крестными маленькой Лайзы стлали Кей Томпсон, близко знакомая с Винсенте более десятка лет, и ее муж, Билл Спир. Кей и дальше будет играть влажную роль в жизни Винсенте, Джуди и Лайзы. В четыре года она считалась вундеркиндом, в пятнадцать — вместе с сент-луисским симфоническим оркестром исполина Листа, а в семнадцать — начала петь в местном джазе. В 1939 году ее заметили на Си-Би-Эс, пригласив на радиошоу, где она и познакомилась с Джуди Гарленд. Так началась их многолетняя дружба. Кей была из тех друзей, что неизменно готовы прийти на помощь в любой момент.

Кей помогла Джуди, когда та была беременна, подготовиться к рождению малыша. Как вспоминал позднее Винсенте: «Джуди занималась последними приготовлениями к операции, которую назначим на 12 марта. Переоборудование детской доведено до конца, приготовлено приданое новорожденного и выбраны крестные. Этой чести удостоились Кей Томпсон и Билл Спир, мои старые добрые знакомые».

Мир, в который пришла Лайза Миннелли, с радостью ожидал ее появления. Кей подарила Джуди в день рождения дочери браслет. Впоследствии Джуди и Лайза носили его попеременно, уверенные в том, что он приносит удачу.

«Если я умру первой, — говорила Джуди, — я бы хотела взять его с собой. Мне все равно, в каком платье меня похоронят, но мне бы хотелось оставить себе браслет».

Родись Лайза мальчиком, ее назвали бы Винсенте, но поскольку она родилась девочкой, мать с отцом дали ей имя Лайза в честь их старого доброго друга Айры Гершвина, который написал песню о Лайзе и Мей, матери Винсенте.

Лайза сразу прочно обосновалась в этом и, несомненно, имела большое будущее. Вот что, например, писал не чаявший в ней в ту пору души отец: «Вскоре мне было позволено взглянуть на нашу малышку. Разумеется, она была самой хорошенькой девочкой во всей палате. Все остальные вокруг нее были какие-то сморщенные, как старички, — так и хотелось вставить им в рот по сигаре на манер Эдди Манникма в студии. Лишь один ребенок здесь являл собой само совершенство — никаких морщин. А как она кричала! Заслушаешься, вот это голос!»