Юрий Николаевич Папоров - Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе

«вранье», мое врожденное необузданное воображение. Сейчас мне предстоит совершить нечто необычное… И ты еще больше будешь мной гордиться. Благослови на выдумки, отец! Хотя, должен сказать тебе, все, что я написал и еще напишу, опирается только на реальные события, которые я пережил сам, либо на исторические события, которые пережила моя страна.

— Старого попугая не научишь говорить. Так что, сын мой, пока молод — дерзай! Я буду молиться за тебя.

«Много лет спустя, перед самым расстрелом, полковник Аурелиано Буэндия припомнит тот далекий день, когда отец повел его поглядеть на лед»^[1] — так начинает колумбийский писатель Габриель Гарсия Маркес свой роман-эпопею «Сто лет одиночества», опубликование которого в мае 1967 года принесло ему широкую известность, а в 1982 году Нобелевскую премию по литературе и всемирную славу. «Много лет спустя писатель Габриель Гарсия Маркес вспомнит тот далекий день, когда его дед, полковник Николас Рикардо Маркес Мехия, повел внука показать ему, что такое лед» — так сможет написать в будущем биограф знаменитого Габо. Это было в 1931 году, когда будущему писателю исполнилось четыре года, и дед, водивший повсюду за руку маленького Габо, взял его с собой в «американскую» часть селения Аракатаки, где на роскошных виллах жили служащие «Юнайтед Фрут Компани» и где рыба хранилась, пересыпанная льдом.

«Макондо был тогда небольшим поселком из тридцати глинобитных, с камышовыми крышами домишек, стоявших на берегу реки, что несла свои прозрачные воды по ложу из гладких, белых и огромных, как доисторические яйца, валунов», — читаем мы вторую фразу «Ста лет одиночества» и вспоминаем Аракатаку, село, где писатель родился и провел восемь первых лет жизни в огромном доме своего деда, полковника Николаса Маркеса, и реку Адуриамена-Аракатаку, которая «несла свои прозрачные воды по ложу из гладких, белых и огромных, как доисторические яйца, валунов».

Естественно, не все события, ситуации и персонажи «Ста лет…» и других произведений есть только воспоминания о виденном и пережитом самим писателем. Однако биографы Гарсия Маркеса считают своим долгом искать в биографии писателя прежде всего те факты, которые послужили отправной точкой событий, описываемых в его произведениях. И они правы: в этом смысле творчество Гарсия Маркеса несомненно продолжает традицию классиков мировой литературы — Диккенса, Гюго, Джека Лондона, Достоевского, Гоголя, Куприна, Фолкнера, Хемингуэя и других писателей, которые переносили виденное и пережитое на страницы своих рассказов, повестей и романов.

Колумбийско-испанский критик Дассо Сальдивар, наиболее вдумчивый, глубокий и скрупулезно следующий фактам биограф Гарсия Маркеса, считает, что подлинным началом биографии писателя явилось одно из реальных событий, которое произошло задолго до его рождения: «Вполне можно согласиться с тем, что именно в тот день (19 октября 1908 года. — Ю.П.) и именно в том месте начинается биография Габриеля Гарсия Маркеса, за девятнадцать лет до его рождения, поскольку случившееся в тот день в селении Барранкас предопределило его личную и литературную судьбу. Шестнадцать лет спустя следствием этого события явилось знакомство будущих родителей писателя, и оно же явилось причиной, хотя и несколько отдаленной, того, что Габриель Гарсия Маркес до девятилетнего возраста жил с дедом и бабушкой в их огромном, полном призраков и привидений доме в селении Аракатака» (27, 27)^[2]

Так вот: в полдень того дня, 19 октября 1908 года, полковник Николас Маркес, будущий дед Габриеля, убил Медардо Пачеко Ромеро, которого считал своим другом. Точно так же поступил Аркадио Буэндия, в романе «Сто лет одиночества», убив своего друга Пруденсио Агиляра.

К этому событию мы еще вернемся, а сейчас вспомним 1965–1967 годы, полные упорного труда, сомнений и страданий. Но одновременно это были годы активного творчества, которые принесли Гарсия Маркесу огромное удовлетворение и сделали его самым счастливым человеком на свете.

С июля 1961 года Маркес жил в городе Мехико. В 1965 году он снимал дом № 19 по улице Лома, в респектабельном районе Сан-Анхель-Инн, и вел жизнь затворника. Именно тогда он начал сочинять первые главы романа «Сто лет одиночества». Однако прежде чем приступить в июле 1965 года к созданию этого произведения, писатель прошел период мучительных исканий и, преодолев его, чувствовал себя, по собственному выражению, «опустошенным и --">