Мирон Буджаевич Хергиани - Тигр скал. Мирон Хергиани

внезапно, как и появилась. Ничего подобного никто никогда не видал и не слыхал. Все всполошились. Старики говорили: это либо доброе предзнаменование, либо знак грядущего несчастья. Кто-то должен был! последовать за белой шуни, но кто окажется таким смелым и отважным?

— Кто? Да Беткил, конечно! Беткил бросится вслед за белой шуни!.. Беткил... Беткил... -

Беткил подтянул на икрах пачичи, завязал покрепче тесемки кожаных бандули, взял свое ружье и отпра­вился по следу белой шуни. К Черным скалам привел след, заманил во владения Дали. И вдруг перед остол­беневшим Беткилом предстала она сама, Дали. Богиня потребовала назад подаренное ожерелье. А где ему бы­ло взять то янтарное ожерелье?

Соврал он, оказывается, обманул богиню — оже­релье, говорит, дома у меня, лежит в изголовье. Только Дали-то всеведущая и всевидящая — что мог скрыть от нее охотник?

— Ступай и отныне живи с той правдой, которую говоришь мне сейчас,— со слезами на глазах ответила Беткилу Дали и в мгновение ока исчезла.

Тьма опустилась на мир. Под ногой Беткила обломился кусок скалы. Отважный охотник повис над пропастью на одной руке и одной ноге.

К утру вся деревня прослышала о беде. Весь народ собрался у подножия Черной скалы. Каждый хотел помочь славному Беткилу, но кто бы отважился вска­рабкаться на Черную скалу? Кто бы взобрался на ее острые уступы? Люди плакали, протягивали руки к Беткилу, молили всевышнего смилостивиться, не гу­бить его...

Беткил собрал все свое мужество и громко, бодрым голосом крикнул односельчанам:

— Пусть спляшет моя невеста, хочу в последний раз насладиться ее пляской!

Тотчас образовали круг, и невеста Беткила сплясала свой танец.

Во второй раз крикнул Беткил:

— А теперь сестра моя пусть меня оплачет, хочу в последний раз услышать ее голос!

Маленькая девочка вышла в середину круга, села на обломок скалы и стала причитать. Какой скорб­ный, надрывающий сердце голос оказался у сестры Бет­кила!

И в третий раз крикнул Беткил:

— А теперь хочу, чтобы весь народ плясал, на пляску всей моей деревни поглядеть хочу!

Мужчины взялись за руки и сплясали «шинаворгили». Рослые, крепкие, мужественные, в белых вой­лочных шапках, они были подстать белым башням родной деревни... Держась за руки и слегка раскачи­ваясь в ритм мелодии, пели стройно, приглушенными голосами.

— Хэ-э... хэ-э-эй! — в последний раз изо всей мочи крикнул Беткил.

Горы и скалы подхватили клич, перебрасывая от склона к склону, унесли кверху, к высоким вершинам, и затеряли и неприступных теснинах.

И поныне в горах раздастся порой неясный стран­ный стон — то стон души отважного Беткила, который согрешил перед Дали, изменил ей и был так страшно наказан,— закончил сказ Антон.

— А что потом случилось с Беткилом?

— Что потом случилось? Рухнул Беткил в пропасть и разбился об острые гребни скал. Кровь его обагрила грозные утесы Ушбы. То место, где он разбился, зо­вется Красным утесом.

После Беткила никто не отваживался тягаться с Ушбой. К ней и близко подойти не решались. Ушба оставалась неприступной — до поры, пока не потрево­жил ее склоны охотник Чорла.

Да, после Беткила был Чорла...

Сколько раз Михаил уходил вслед за дедушкой Антоном на охоту... Уходил, но всякий раз с полдороги возвращался обратно — пока еще был он мал и не­опытен.

...— В скалах бродит Хале... Хале гоняется за деть­ми...— стращали обычно взрослые.

А он только смеялся: что это еще за Хале, подума­ешь!.. Он мечтал пойти в горы на охоту, жаждал пройти по тропам, которыми некогда ходил Беткил. Его влекло к себе повисшее в небе окно Дала-Кора — особенно манящей и прекрасной казалась издали маленькая вершина, носящая имя богини охоты Дали. На север выходили скальные врата ее — клдэкари, образован­ные нагроможденными друг на друга огромными ва­лунами.

«Я должен туда взобраться, во что бы то ни стало должен...» — упорно думал мальчик и втайне от всех составлял план действий. Прежде всего надо было за­владеть отцовским ружьем. Незаметно удрал он из дому, но... в окно Дала-Кора пролезть не сумел, застрял меж скал, как в сказке медведь, преследуемый лиси­цей. Ни вперед, ни назад... И тут только увидел, на какую высоту

--">