Анатолий Анатольевич Чупринский - Моцарт

могли не признать его таланта. Но счастья не было. Ни счастья, ни покоя.

Вернувшийся из Зальцбурга Михаэль Гайдн бросил одну только фразу: «В жилах этого мальчика вместо крови течет музыка!».

Антонио подошел к раскрытому окну. Было солнечное, яркое утро. Пробиваясь сквозь листву, по его лицу бегали лучи солнца. «А еще говорят — нет правды на земле?» — усмехнулся Сальери.

Куда так торопятся горожане и горожанки славного городка Зальцбурга? Отчего на их лицах столько восторженного нетерпения? Степенные фрау и совсем молоденькие девушки наперегонки бегут к центру городка. Женские сердца стучат значительно громче их туфелек по булыжникам улиц. Как же! Сегодня в главном соборе опять играет чудо-ребенок! Органист и композитор Вольфганг Амадей Моцарт! Разве можно подобное пропустить мимо ушей?! Чудо, чудо!!!

Сам князь-архиепископ всего Зальцбурга и его окрестностей Сигизмунд почтил своим присутствием выступление молодого гения. Даже отодвинул на время главные пристрастия, вино и женщин. И неудивительно! Сигизмунд не какой-то там… неизвестный провинциальный князек. Он тоже просвещенный монарх. У него и капелла своя имеется. И придворный театр. Маленький, но свой.

Незаурядные дети скромного скрипача, десятилетняя клависинистка и маленький органист, могут принести громкую славу городу Зальцбургу. Следовательно, и его властелину. Покровителю искусств, князю-архиепископу. Сигизмунд это понимает. Не окончательно еще утопил в вине свой разум.

Сигизмунд одобрительно отнесся к маленьким музыкантам. Детей потрепал по волосам, а родителю приказал повысить /незначительно!/ жалование. Более того, на довольно нескромную просьбу Леопольда, съездить с концертами в Вену, ответил разрешением. Пусть! Пусть и она, столица музыки, царица городов, резиденция самого императора, насладится игрой маленьких музыкантов. Пусть знают там, в Вене, в скромном Зальцбурге тоже… не из сапога херес пьют!

«Сестра маленького виртуоза с удивительной свободой играет самый сложные сонаты, а ее брат просто творит чудеса!», писала в те дни «Европейская газета» В Зальцбурге.

По полноводному Дунаю медленно плывет баржа. Безграничная голубая гладь воды. Безграничное голубое небо. Кажется, будто баржа плывет по небу, рассекая тупым носом облака.

Леопольд и Анна Мария сидят на скамеечке, среди многочисленных пассажиров, обмениваются улыбками, но взоры их устремлены на детей, Вольфганга и Нерл. Мальчик и девочка с криками и смехом носятся по палубе от одного борта к другому. Им все интересно, все в новинку.

Проплывающие мимо деревеньки с белыми домами и красными черепичными крышами, стада пестрых коров на полях, лошади, вышедшие к реке на водопой…

По лицам смеющихся детей бегают блики солнца…

Набегавшись, брат о сестрой, о чем-то пошептались и решительно направились на корму. Там стоит карета, взятая напрокат Моцартами. К задку кареты привязан маленький дорожный клавесин.

Вольф и Нерл заговорчески переглянулись и… в четыре руки ударили по клавишам. Над баркой, над водной гладью Дуная, поплыли звуки грациозного менуэта. Пассажиры в восторге зааплодировали.

Леопольд и Анна Мария тоже заговорщицки переглянулись и… вышли на центр палубы. Под изумленные возгласы многочисленных пассажиров, начали исполнять грациозный, трогательный танец… К ним как-то незаметно присоединились еще две-три пары. Группа крестьян и крестьянок, не умевшие танцевать менуэта, разбились на пары и, с веселым хохотом, начали отплясывать нечто невообразимое… Танцевали все. Кто во что горазд. Даже двое монахов-францисканцев, не принимавших участие в общем веселье, одобрительно кивали головами.

Леопольд Моцарт о супругой и своими незаурядными детьми прибыли во дворец с точностью часового механизма. Как и подобает истинно австрийской семье.

Высоченные, огромные залы подавили провинциалов своей роскошью в великолепием. Яркие мундиры военных, бархатные камзолы придворных, шелковые платья дам, белые парики. «От всего этого захватывало дух».

Вольф увидел в противоположном конце зала грузную, дородную женщину. И тотчас узнал императрицу Марию Терезу, поскольку, ее портреты видел не раз. Рядом с ней стоял какой-то невыразительный мужчина в мундире, сидевшем на нем довольно мешковато.

Вспомнив наставления отца, как именно нужно подходить к императрице, как расшаркаться, как целовать ручку, Вольф решил --">