Надежда Всеволодовна Дмитриева - Псинка

прошел и третий, а Псинки все не было.

Мы уж начинали тревожиться.

Утром на четвертый день сидели мы с Галкой на крылечке, разбирая только что набранное к обеду лукошко молоденьких подберезовиков как вдруг из-за амбара нежданно-негаданно показалась Псинка.

В зубах она несла что-то живое.

Подбежав к нам, она в виде приветствия вильнула хвостом, положила на ступеньки толстенького слепого щенка и снова деловито скрылась за амбаром.

Щенушка, повизгивая, ворошился на слабеньких толстых лапках и прятал морду в галкиных теплых руках.

Из-за амбара снова показалась Псинка и сложила к нашим ногам второго детеныша, за ним третьего и снова скрылась.

— Э, да их целый полк! — добродушно ухмылялся подошедший на наши крики Аким Васильевич.

Но тут произошло нечто совсем неожиданное.

В четвертый раз Псинка выбежала из-за амбара и осторожно положила рядом с тремя щенками маленького серого зверя неизвестной породы.

— Батюшки, да это котенок! — взвизгнула Галка, от изумления, а Аким Васильевич даже нахмурился и, присев на корточки, взял в руки пискливого слепого коташку, похожего на крысенка.

— Действительно котенок, — проговорил он, осмотрев его со всех сторон, и протяжно свистнул. — Вот так история!

А Псинка уже тащила второго.

— Мама, Псинка котятами ощенилась! — кричала Галка на весь двор и стремглав кинулась в кухню.

Оттуда выбежала удивленная мама, а за ней, сгорая от любопытства, вразвалку торопилась рябая стряпуха Анисья.

На ступеньках, сбившись в кучку, лежали три рыженьких щенка вперемешку с серыми слепыми котятами.

А из-за амбара степенно приближалась Псинка, осторожно неся в зубах третьего.

Это был последний.

Псинка бережно опустила его рядом с другими и, улегшись подле, подмяла всю живую, пискливую кучку к себе под живот.

Малыши закопошились, тычась в него носом и, найдя, наконец, то, что им полагалось по чину, аппетитно зачмокали.

Дед Аким Васильевич недоуменно развел руками.

— Вот и подите же! Откуда тут быть котятам? — вслух размышлял он, покусывая белоснежный ус.

— Как откудова? — неожиданно выступила на сцену Анисья. — Да я самолично на прошлой неделе вон туда, за амбар, машинных котят выкинула. Наплодила, проклятая, полон дом кошек, пропасти на них нет. А Псинка, знать, подобрала. У, дуреха!.. — расплылась в широчайшую улыбку Анисья.

А Псинка вовсе не чувствовала себя дурехой.

Она благосклонно взирала на сосущее потомство и широким розовым языком нежно лизала брюшко одного из своих котячьих приемышей.

Так появилась в Дубках новая кошачья порода. Псинкины приемыши по внешнему, виду ничем не отличались от своих сородичей, но характером вышли какие-то чудные.

— Оглашенные! — говаривала про них Анисья и неизменно ухмылялась.

Они хвостом ходили за своей кормилицей, видимо, презирали обыкновенных домашних кошек и были в неразрывной дружбе со своими молочными братьями: ели с ними из одной плошки и целыми днями кучей валялись на солнце.

Замечательней же всего было то, что остальные дворовые псы, находившиеся в неизменной и непримиримой вражде с многочисленными дубковскими кошками, не только не выказывали вражды и неприязни к псинкиным котятам, но вскоре заключили с ними явно дружественный союз.

* * *

Теперь, когда прошло уже много лет с тех пор, трудно припомнить все, что случалось с Псинкой за время жизни ее в Дубках.

Но один случай запомнился мне накрепко, и им-то я и закончу свой рассказ.

Случилось это спустя года три после нашего с ней знакомства.

Дело было летом, кажется, в конце июня.

Как-то в полдень мы с Галкой по заведенному порядку кормили перед кухней собак.

По двору разносилось аппетитное чавканье. Псинка глодала большую жирную кость и урчала от удовольствия.

Вдруг во двор забежала маленькая черненькая собачонка.

Воровато оглянувшись и поджимая хвост, она метнулась туда, сюда и, с молниеносной быстротой подбежав к мирно обедавшим собакам, тяпнула их одну за другой — кого за ногу, кого за хвост.

Началась свалка. Обиженные псы с Псинкой во главе кинулись на обидчицу: собачонка оглянулась, лязгнула на них зубами и стремглав кинулась в лес.

Собаки взвыли, но остались на месте и испуганно поджали хвосты.

— Вот поганая! — возмутилась Галка, озабоченно осматривая пострадавших. — Тяпнула, словно дело сделала, и на утек.

Укусы оказались пустяковыми, --">