Борис Николаевич Полевой - С удостоверением Правды (Из блокнота военкора)

отчеты о ходе этого процесса и записывать по вечерам в дневнике свои впечатления от него, которые много лет спустя легли в основу интереснейшей книги. И вдобавок ко всему этому, сверх всего этого, в то же самое время он сумел создать лучшее свое произведение, которое обрело всемирную славу!

Борис Полевой, как никто другой среди нас, военных корреспондентов, обладал поразительным свойством «вставлять фитили», как выражались мы тогда, всем нам, — то есть опережать нас в передаче, своих материалов с фронта. Встречая его то на одном фронте, то на другом, мы, конечно, радовались возможности потолковать с ним, — он был чрезвычайно интересным собеседником, пошутить — он был весельчаком, наконец, поучиться у него — он охотно делился с коллегами своим опытом и давал нам добрые советы. Но в то же время у каждого из нас в душе неизменно возникала горьковатая грустинка: опять он нас опередит — наверняка!

Вспоминается такой случай. 22 августа 1943 года мы с фронтовыми журналистами Леонидом Коробовым и Львом Ющенко возвратились с переднего края в деревушку, расположенную неподалеку от Харькова, — в ней располагался штаб фронта. Харьков уже горел, — мы видели на горизонте высокие клубы черного дыма. Это уходившие оттуда гитлеровцы разожгли пожары. Было ясно: освобождение второго по величине и значению украинского города — дело уже не дней, а часов.

У всех в штабе было приподнятое настроение. Еще один удар — последний! — и Харьков будет освобожден… И вдруг мы встретились с Борисом Полевым. Как всегда, он был приветлив и радушен, шутил, что теперь, когда три мушкетера из «Комсомольской правды» прибыли на этот участок фронта, ему будет трудно победить в соревновании — кто быстрее и лучше всех напишет о завтрашней победе. Мы отшучивались, но, по правде говоря, на душе у нас уже скребли кошки.

Дело в том, что на фронте существовал строгий, раз навсегда установленный порядок передачи корреспонденций в редакции: в первую очередь шли материалы для «Правды», вслед за ними передавались корреспонденции для «Красной звезды», а затем уже статьи для «Известий» и «Комсомольской правды». Вырваться вперед можно было бы лишь в том случае, если бы мы доставили свои материалы раньше всех и провод телеграфа был бы свободен.

Стало быть, надо было действовать как можно быстрее. Мы тут же снялись с места и вернулись на передний край. Ночь провели в какой-то чудом сохранившейся избушке пригородного совхоза, и когда на рассвете поднялась стрельба и солдаты пошли в атаку, мы двинулись вслед за ними. Действовали в чертовски напряженном ритме. Когда-то я работал в Харькове и теперь неплохо ориентировался в нем. Как нам казалось, мы первыми из всех военных корреспондентов были свидетелями торжественных встреч освобожденных горожан с нашими солдатами и офицерами, первыми побывали в разрушенных гитлеровцами цехах Харьковского тракторного завода, на стройке которого мне в 1930 году довелось работать в выездной редакции газеты «Комсомолец Украины», первыми встретились с действовавшими в городе партизанами, вышедшими теперь из подполья.

Набрав уйму интереснейших материалов, мы во весь дух помчались в штаб фронта, уверенные в том, что теперь-то уж, во всяком случае, мы появимся на военном телеграфе первыми. Увы, — нас ждало разочарование. Девушка-телеграфистка, улыбаясь, сказала нам: «А очерк Бориса Полевого уже в Москве!» Да, он и на этот раз сумел быть первым. Нам не оставалось ничего другого, как сесть у телеграфного аппарата Бодо и с ходу, экспромтом диктовать свою корреспонденцию, опередив хотя бы корреспондентов «Красной звезды», которые еще не успели вернуться из Харькова.

Я до сих пор храню контрольную телеграфную ленту, подаренную нам в утешение телеграфистками. Это память о том, как мы пытались опередить Бориса Полевого и как из этого ничего не вышло. Разумеется, признав свое поражение, мы сохранили с ним самые добрые отношения, которые в дальнейшем переросли в прочную дружбу на долгие десятилетия.

Будучи «неистовым репортером» по своему характеру, Борис Полевой сохранил до конца дней своих теснейшую связь с редакцией «Правды» и не только охотно выполнял ее поручения, но и сам придумывал для себя труднейшие поездки по стране, итогом которых неизменно являлись интереснейшие репортажи. Чего стоила хотя бы его поездка в Братск, которую он предпринял, узнав, что туда направляется бывший посол США в Москве, --">