Юрий Иванович Мишаткин - Соловушка НКВД

собирать в кружки подаяние. На ярмарках все ходило ходуном, пело и плясало, если ссорились, то ненадолго. От разложенного на прилавках товара разбегались глаза, хотелось приобрести и то и другое, примерить сарафан, кокошник, попробовать пирожок с зайчатиной и невиданные финики, винные ягоды, грецкие орехи.

Однажды под вечер в кругу ровесниц Дёжка затянула одну из любимых песен — плач про неразделенную любовь полюбовницы князя. Игуменья послушала и изрекла:

— Больше такое непотребное похабство не желаю слышать. Будешь петь другое, пойдешь в церковь хористкой, раз Бог не обидел голосом и слухом.

Спустя много лет Плевицкая призналась:

И зачем я выросла, лучше бы так и остаться мне маленькой Дёжкой, чем узнать, что и тут, за высокой стеной, среди тихой молитвы копошится темный грех, укутанный, упрятанный. Лукава ты, жизнь, бес полуденный…

2

В церковном хоре пела недолго, виноват в том был цирк, прибывший в Курск и установивший на Георгиевской площади шатер с ареной, лавками для зрителей. В городе запестрели афиши, приглашающие поглазеть на паноптикум, панораму кораблекрушения, громадного питона, зебру, верблюда, пони, акробатов, фокусника, силачей, глотателя огня — факира, танцующих лошадей.

В первый день гастролей цирка Дёжка сменила черное одеяние на цивильную кофту, юбку, выскользнула за ворота и стремглав бросилась на площадь.

Представление настолько заворожило, что к концу его ноги сами привели Дёжку за кулисы.

Грузный, страдающий одышкой хозяин цирка пил квас, вытирал шею платком. При виде малорослой девчушки мсье Мишель (он же Мойша Шварц) ни о чем не спросил — все было ясно и так.

— Вижу, желаешь служить у меня. Сколько лет исполнилось?

— Шестнадцать, — еле слышно произнесла Дёжка.

— По виду меньше, впрочем, сие не столь важно. Что умеешь?

— Петь.

— У меня надо танцевать на коне, ходить по канату, летать на трапеции. Явилась не по адресу, ступай в летний театр, там дают концерты, поют, играют балалаечники и ложкари.

На следующий вечер Дёжка была возле театра с большой у кассы афишей с белозубой, ослепительной красоты женщиной в расшитом сарафане и кудрявым парнем с балалайкой.

Билет на галерку стоил двугривенный. Дёжка поднялась по крутой лестнице под самую крышу, прижалась к барьеру балкона.

Раздался третий звонок. В люстре погасли лампы. Грянул невидимый оркестр. Пополз вверх занавес.

У Дёжки сдавило дыхание: на сцене в два ряда стояли парни и девушки, все разодетые, как на афише. Из-за кулис вышел плюгавый дядька, встал перед хором, взмахнул руками — и полилась песня. Тотчас девушка забыла про монастырь с его строгим уставом, о неизбежном наказании за уход в город, настолько взяла в плен песня в профессиональной обработке, с аккомпанементом…

Когда концерт подошел к концу и все зрители покинули театр, одна лишь Дёжка продолжала сидеть на галерке — ноги точно приросли к полу.

— Уснула аль некуда идти на ночь глядя? — спросила уборщица.

— Мне б работу получить, на любую согласна, лишь бы петь, — призналась Дёжка.

— С этим ступай прямым ходом к хозяйке хора и музыкантов. Не пугайся, что с виду грозная — душу имеет добрейшую. Коль приглянешься — возьмет, а нет — от ворот поворот.

Александра Владимировна Лилина в свое время была запевалой, солировала, позже стала хормейстером, дослужилась до руководительницы хора, точнее, ансамбля, куда входили певцы, танцоры, трио балалаечников, гусляр, дудочник.

— Говоришь, не чураешься любой работы, не станешь от нее бегать? Хорошо, что к лени не приучена. Спой что-нибудь.

— Без гармошки иль балалайки? — удивилась девушка.

— Пой а капелла, что, понятно, сложнее.

«Не буду волноваться», — приказала себе Дёжка и несмело, затем громче затянула «Ехал на ярмарку ухарь-купец».

— Голос довольно сильный, чистый. По тембру смахивает на цыганский. И внешний вид цыганистый, лишь нос подкачал — сильно курносый, — говорила Лилина, разглядывая девушку. — С такими, как у тебя, данными грешно зарывать талант в землю. Беру. Вначале познаешь азы музыкальной грамоты. Не будешь лениться, покажешь усердие и дорастешь до солистки. Как зовут?

— Дразнят Дёжкой, крещена Надеждой, — прошептала девушка, еще не веря в свалившуюся удачу: вместо затхлой кельи оказаться в наполненном пением мире.

Лилина задумалась.

— Про --">