Ашот Вагаршакович Казарьян - Присяга на всю жизнь

позиции выпрямить!

С утра 12 января 1940 года на землю опустился плотный туман, затем густыми хлопьями повалил снег. Со стороны противника то и дело доносилась стрельба: в непогоду он нервничал сильнее обычного.

Весь день прошел в напряженной подготовке. Сначала боевую задачу поставил нам командир взвода лейтенант Н. Ф. Загривин, потом, более подробно, командир отделения П. М. Ваймеев. Еще раз проверили оружие, снаряжение, комплект боеприпасов. Я чувствовал себя довольно уверенно: ведь предстояло идти в бой рядом с таким опытным и надежным наставником, как Щербаков.

Наступили сумерки. Нам было приказано хорошо отоспаться, накопить силы. Но едва мы сомкнули глаза, как раздалась команда:

— Подъем! Приготовиться к атаке!

Наш пулеметный расчет быстро занял огневую позицию, обеспечивающую надежную поддержку атаки роты. Почти тотчас же по вражескому дзоту ударила наша артиллерия, и под прикрытием ее огня красноармейские цепи дружно, перебежками бросились вперед. Бойцы уже достигли склона холма и тут словно провалились куда-то. Многоопытный Николай Щербаков тихо чертыхнулся:

— Надо же, попали в засыпанный снегом противотанковый ров! Куда только разведка смотрела?

Элемент неожиданности был утрачен, и противник, уже разобравшийся в обстановке, начал огрызаться пулеметно-автоматным и минометным огнем. Бойцы роты вынуждены были залечь.

— Пора! — неожиданно подмигнул мне Щербаков и стал бить короткими очередями по огненным вспышкам на вершине холма. Теперь и враг нас засек, открыл прицельный ответный огонь. Такое я испытал впервые, и мне вдруг показалось, что все пули, осколки летят прямо в меня. Во рту пересохло, одеревеневшие руки едва удерживали ленту.

Не отрывая взгляда от прицела, Щербаков каким-то шестым чувством уловил мое состояние и предпринял своего рода отвлекающий маневр:

— Следи за вспышками, по которым я бью! — крикнул он. — Если какая исчезнет, значит, вражеский пулемет умолк. Сразу докладывай!

Я напряг зрение, но разобрать что-либо сразу не смог — казалось, искрился весь холм. Но вот как будто стал отличать пулеметные очереди от автоматных. Доложил Щербакову, что одна точка «погасла».

— Верно, — отозвался он. — Молодец! Наблюдай дальше.

Я еще больше сосредоточился и тут с удивлением обнаружил, что от недавней напряженности не осталось и следа. А ведь финны усилили по нам огонь. Надо было менять позицию.

Утопая в глубоком снегу, мы потащили пулемет на салазках к запасной позиции. До нее оставались считанные метры, когда неподалеку начали рваться мины. Одна из них громыхнула совсем близко. Когда я поднял голову и посмотрел на Щербакова, то увидел, что рядом с ним расплывается на снегу темное пятно. Не раздумывая ни секунды, взвалил раненого на плечи и понес в безопасное место. Вскоре, передав Николая встреченному санитару, бросился к пулемету. Нелегко одному управляться с «максимом», но я приспособился как мог и с таким остервенением посылал очередь за очередью, что не услышал, как подползли командир взвода Николай Федорович Загривин и молодой красноармеец.

— Вот тебе второй номер, а сам действуй за первого, — сказал командир. — Выдвигайтесь поскорее прямо в атакующую цепь. Она уже перебралась через противотанковый ров. В проволочном заграждении сделаны проходы. Через них и пойдет пехота. Поддержите огнем!

Поползли, толкая пулемет перед собой. Через ров перенесли его на руках и устроились между двумя валунами. Едва забрезжил рассвет, как загремело над склоном грозное «Ура!» — красноармейцы поднялись для последнего броска. Тут же я полоснул очередью по ближней амбразуре дзота, отвлекая вражеский огонь на себя. Рядом застрочили еще два «максима». В это время «Ура!» донеслось и с другой стороны холма: оказалось, две роты обошли дзот и устремились на него с тыла. Огонь противника начал ослабевать, и вскоре его сопротивление было окончательно сломлено.

Мы, молодые воины, ходили окрыленные победным результатом первого боя. Но не оставляло и горькое чувство от понесенных утрат. Я никак не мог привыкнуть к мысли, что нет уже Николая Щербакова: ранение отважного пулеметчика оказалось очень тяжелым и спасти его не удалось.

В разгаре ночной атаки был контужен и мой школьный друг Георгий Назаров. В темноте санитары не сразу отыскали его и доставили в госпиталь с обмороженными ногами. Благодаря искусству медиков ампутации ног удалось --">