Петр Павлович Лебеденко - В излучине Дона

Совещаемся недолго. Указываю, что марш должен проходить, как в предвидении боя: обязательны разведка, охранение, маскировка. Подразделениям принять такой порядок, чтобы быть готовыми в любой момент развернуться для боя. Впереди идет мотострелково-пулеметный батальон, минометные подразделения, артиллерия, за ними 1-й и 2-й танковые батальоны. Штаб бригады со спецподразделениями — в хвосте мотострелково-пулеметного батальона. Службы тыла выступают через два часа.

— Все ясно?

— А как с картами? — интересуется Грабовецкий.

— Что «с картами»? — не сразу доходит до меня.

Оказывается, многие командиры не имеют топографических карт тех районов, по которым пролегает путь бригады.

Я недовольно смотрю на Грудзинского. Подполковник чертыхается:

— А что я мог поделать, если наверху не заботятся? Откуда мы знаем, где придется действовать. Дали приказ, пусть и карты дают.

— Пошлите человека в корпус.

— Уже послал. Да вы, Петр Павлович, не волнуйтесь. Командиры местность хорошо знают, ведь три недели назад бригада стояла под Калачом. Путь знакомый.

Я еще раз повторяю порядок движения и отпускаю командиров.

Штаб быстро пустеет. Под окнами уже рокочут моторы автомашин. Иногда доносится голос Грудзинского, который распоряжается погрузкой штабного имущества.

Не дожидаясь, когда последний грузовик тронется в путь, я выхожу на улицу. Моя «эмка» стоит под старым ветвистым тополем. Шофер, подняв капот, возится в моторе.

— Сегодня не подведет? — обращаюсь я к водителю.

— Не-е. Все будет в порядке.

Откуда-то из кромешной тьмы выскакивает Маслаков:

— Товарищ полковник, вещи уложены.

В слове «полковник» букву «л» Ваня не выговаривает. Я никак не могу привыкнуть к этому «повковник». В остальном Маслаков вполне меня устраивает, а временами я даже испытываю к нему нечто вроде отеческой привязанности. Славный он паренек, заботливый, расторопный. И надежный — в бою не подведет.

В бригаде Маслаков с весны, но уже повоевал и испытал немало. Сперва был пехотинцем, в конце сорок первого попал в госпиталь — осколки гранаты угодили ему в голову. Пока лечился, сдружился с шоферами санитарных автомашин, с их помощью изучил мотор, освоил вождение. Выписавшись из госпиталя, попросился в танковую часть. Попал в Крым. Участвовал в тяжелых весенних боях сорок второго года. Ко мне в ординарцы попал после эвакуации на Таманский полуостров…

— Садись в машину, — приказываю Маслакову, — сейчас тронемся. Кстати, как у нас с папиросами?

— В порядке, товарищ полковник.

Минут пять я стою у открытой дверки и вслушиваюсь в ночной шум.

Душно. В воздухе много пыли, и звезды, обычно яркие в эту пору, мерцают тускло, словно бы нехотя. Справа от Большой Медведицы проносится метеор. След его напоминает вспышку электродуги. За длинным деревянным строением, что напротив, ворчливо переговариваются мощные танковые моторы. К запаху пыли примешивается запах металла и бензина.

Расстегивай воротник гимнастерки и вытираю платком мокрую шею. Лезть в душную машину не хочется, и я тяну время.

Поблизости раздается густой бас:

— Мишка, черт, куда девал ракетницу?

— У меня в кармане, — лениво отвечает Мишка.

— Положь на место. И вообще…

Продолжение фразы заглушает скрежет стальных гусениц. И тут же мимо «эмки» начинают двигаться танки и грузовики с потушенными фарами. Это — головное походное охранение.

Со стороны рощи доносится мощный гул моторов и лязг металла. По слуху определяю: танковые батальоны вытягиваются в колонны. Пора и мне.

— Маслаков!

Ваня выскакивает из кабины.

— Передай начальнику штаба, что я буду встречать бригаду у развилки.

Маслаков исчезает. Минут через пять возвращается:

— Приказание выполнено.

Осторожно обгоняя колонны, вырываемся вперед.

В открытой степи, на развилке дорог, останавливаемся. Я выхожу из машины. Мимо меня катит боевая техника. Остро пахнет маслом и бензином.

Маслаков отошел в сторону, сел на траву, потом прилег. Я делаю вид, что не замечаю его хитрости. «Ладно, — думаю, — пусть малость вздремнет: пока пропущу всю бригаду, пройдет не меньше часа».

Покуривая, слежу за движением. Все идет нормально, по графику. Катит мотопехота, за ней штабные машины, минометы, артиллерия.