Виктор Алексеевич Чувилкин - Девушки в шинелях

спиной. — Уяснили?

— Да, — вразнобой пробежало по шеренге.

— Будем считать, что эту нехитрую премудрость усвоили. На досуге порепетируете. А вы, курсант Обуховская, поняли?

— Кажется.

— По уставу надо говорить: «Так точно» пли «Никак нет». Становитесь в строй.

В перерыве Нина вытащила из тумбочки зеркальце. «Совсем изменилась! Вот бы мама увидела!» — разглядывала она себя.

— Дай-ка и я погляжусь, — подошла Аня.

— На, покрасуйся.

— Батюшки, на кого похожа!

— На курсантика, — рассмеялась Нива.

— Становись!

И снова взводная начала обучать девушек азам солдатской науки.

Нелегко стать снайпером

Шли дни. Учебная программа усложнялась. Девушки все чаще и чаще колесили по окрестностям, ползали по-пластунски, окапывались в мерзлой земле. Ладони покрывались мозолями, кожа саднила, но снова и снопа разгребали глубокий снег и долбили примороженную землю солдатской лопатой.

Однажды занятия по тактике шли дольше обычного. То шли по лесу, то взбирались по крутым склонам оврагов, проваливаясь по колени в снег, ползли по запорошенному полю, оставляя позади широкие борозды. И наконец, начали окапываться. Силы, казалось, иссякли, но, как всегда, подхлестнул властный голос Мудрецовой.

Нина выбилась из сил и еле двигала лопатой. Хотелось уткнуться головой в снег и уснуть. По она вдруг вспомнила прочитанный накануне в «Комсомольской правде» очерк «Кровь Нальчика». И сейчас, как наяву, увидела танковый ров за городом с телами расстрелянных, замученных советских людей. Двухлетняя девочка с простреленной грудью, пятилетний мальчик, убитый прикладом. И что-то больно ворохнулось в груди, заныло. Нина с силой вонзила в мерзлую землю солдатскую лопату: прочь слабость!

Наконец ячейка вырыта. Сердце у Нины гулко стучит, в глазах туман, но она одержала победу и единоборстве с усталостью.

Возвращались, едва держась на ногах. Мудрецова, которая и сама порядком умаялась, приказала:

— Курсант Носова, запевай!

Раздался Анин чистый голос:

Вставай, страна огромная.

Вставай на смертный бой…

Обуховская пост вместе со всеми. Она чувствует себя частицей могучей силы народной, поднявшейся, на бой с захватчиками. Отступает усталость, шаг становится четче, не столь трудным кажется обратный путь.

…Ужинали молча. Горячая каша обжигала рот, но Инна этого почти не ощущала: так продрогла и проголодалась. После горячего чая по телу разлилось приятное тепло. Клонило ко сну. А до отбоя — более часа. За это время надо почистить винтовку, пришить чистый подворотничок да еще хоть немножечко подсушить у печки валенки.

Когда она собирала затвор, подошла Аня:

— Помочь?

— Уже заканчиваю…

— А тебе, Полина?

— Отнеси, пожалуйста, мою винтовку в пирамиду. Я пойду местечко у печки отыщу. Надо валенки с портянками посушить: снега на тактике начерпала.

— Давай. — И, взяв ее винтовку на плечо, Аня скомандовала: — Нина, за мной шагом марш!

В своих вздувшихся ватных брюках она выглядела неуклюже.

— Топаешь, как бравый солдат Швейк! — рассмеялась Нина…

— Отбой! — прозвенел голос Сони Кутломаметовой.

Незаметно как и день пролетел.

— Ох и намучилась я сегодня! — Нина сделала последний стежок на подворотничке. — Теперь как убитая спать буду.

— Еще бы, — сказала Анн, — нынче взводная, как Салтычиха, нас гоняла.

— Девочки, спать и не разговаривать! — предупредила подошедшая дежурная.

— Клава, молчим.

Инна улеглась на правый бок, свернувшись в комочек: так теплее. Засыпая, она улыбалась. Может, потому, что завтра их не будет доводить тактикой взводная, а своим напевным и добрым говорком, по-матерински ласково, поведет занятие замполит Екатерина Никифоровна Никифорова.

За окном — вьюга. Ветер яростно хлестал в стекла, и они жалобно дребезжали.

«Вот разгулялась непогодушка, — подумала Нина, глядя на запушенное морозным инеем окно. — Не позавидуешь тем, кто сейчас на передовой…»

К аудитории было пасмурно, лица девушек казались бледно-серыми.

— Встать! — раздался звонкий голос дежурной Беллы Дрездиной, и она начала рапортовать вошедшей Никифоровой.

— Здравствуйте, товарищи курсанты!.. Садитесь!

Инна заметила, что Никифорова приветствовала их с едва скрываемой радостью.

— Нина, сегодня наша «мама» --">