Родрик Брейтвейт - Афган: русские на войне

жить взаперти, как домашние животные».

Но коммунисты знали, что богобоязненный и консервативный афганский народ не воспримет эти нововведения с радостью, а ждать они были не готовы. Они ожидали сопротивления и безжалостно подавляли его: «Было не время деликатничать. Прежде всего нам нужно было удержать власть. Альтернативой была наша ликвидация и возвращение Афганистана во тьму»^{4}. И коммунисты начали массовый террор. Землевладельцев, мулл, несогласных офицеров, специалистов и даже членов самой Коммунистической партии арестовывали, пытали и расстреливали. На протесты своих друзей из Москвы коммунисты отвечали: то, что сработало у Сталина, пригодится и нам.

Есть несколько версий того, что послужило толчком к вспышке насилия в Герате. Шер Ахмад Маладани, оказавшийся в то время в городе, а после командовавший местной бандой моджахедов — мусульманских бойцов, воевавших с коммунистами и русскими, — рассказывал, что крестьян одной из близлежащих деревень разгневало требование коммунистов отправить дочерей в школу. Крестьяне восстали, вырезали коммунистов, поубивали девушек и двинулись на город^{5}. Другие источники утверждали, что бунт устроили по указанию бежавших в Пакистан эмигрантов: те планировали поднять общенациональное восстание. Согласно третьей версии, восстанием руководили мятежные солдаты из 17-й дивизии афганской армии, стоявшей неподалеку. И было мнение, что мятеж спровоцировали агенты Ирана.

Как бы то ни было, утром в четверг, 15 марта, крестьяне из соседних кишлаков собрались в мечетях, а затем двинулись в город. Они выкрикивали религиозные лозунги, размахивали старинными винтовками, ножами и прочим импровизированным оружием и уничтожали государственные и коммунистические символы, встречавшиеся им по пути. Вскоре к ним присоединились жители самого Герата. Толпа заполнила сосновые аллеи, ведущие к городу, хлынула мимо крепости и четырех древних минаретов на северо-западной окраине сквозь ворота Малик в новые пригороды на северо-востоке, где находилась администрация губернатора провинции. Бунтовщики взяли штурмом тюрьму, грабили и поджигали банки, почтовые отделения, редакции газет и правительственные здания, разоряли базары. Они срывали красные флаги и портреты коммунистических лидеров, избивали людей, одетых не в традиционную мусульманскую одежду. Партийных чиновников, в том числе губернатора, выследили и убили, как и некоторых советников из СССР, не успевших скрыться^{6}. К полудню большая часть города была в руках мятежников. Вечером на базарах устроили танцы^[1].

Впоследствии история о том, что случилось в те мартовские дни в Герате, обросла фантастическими подробностями. Масла в огонь подлили храбрые, но некритично настроенные западные журналисты, не имевшие возможности проверить сообщения своих источников. А им рассказывали, например, будто по улицам таскали изувеченные тела сотен советников из СССР, их жен и детей, а советские стратегические бомбардировщики два дня бомбили город. Утверждали также, что в ходе восстания и после него погибло до двадцати тысяч человек.

Факты было трудно подтвердить и отделить их от мифов: это касается и многих других событий войны в Афганистане. Многие оценки восстания в Герате сильно преувеличены. Но какими бы ни были его реальные масштабы, коммунистическое правительство в Кабуле запаниковало и потребовало от Москвы прислать солдат. Советское Политбюро обсуждало вопрос целых четыре дня и пришло к разумному выводу: войска вводить не следует, но правительство Афганистана получит дополнительную военную и экономическую помощь. Председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин передал президенту Афганистана Hyp Мухаммеду Тараки: «Если ввести войска, обстановка в вашей стране не только не улучшится, а наоборот, осложнится. Нельзя не видеть, что нашим войскам пришлось бы бороться не только с внешним агрессором, но и с какой-то частью вашего народа. А народ таких вещей не прощает».

Правительство Афганистана смогло самостоятельно подавить восстание, однако костер недовольства продолжал тлеть: беспорядки и вооруженное сопротивление вспыхивали по всей стране, а внутренняя борьба в Коммунистической партии ужесточалась и в сентябре привела к убийству Тараки, организованному премьер-министром Хафизуллой Амином.

Для Советов это стало последней каплей. В конце концов, с большим нежеланием, они --">