Вали Гафуров - Роман, написанный иглой

— Сколько вам лет? — даже для него самого неожиданно сорвалось с языка Рустама.

— Женщинам такие вопросы задавать не принято, — грустно улыбнулась она. — Или я уже на такую безобразную старуху стала похожа, что и возраст определить трудно?

— Что вы!.. Вы такая красивая…

— Это уже начинает походить на объяснение в любви, — рассмеялась Зоя Кузьминична. — В условиях современного промышленного производства.

Саша, не удержавшись, прыснул.

— Зоя Кузьминична, расскажите, пожалуйста, о себе, о своей жизни.

— О! А жених-то, оказывается, человек обстоятельный. Может быть, мне и анкету заполнить?

«Хоть и смешно, но это было бы очень даже кстати сейчас», — подумал Рустам, а вслух сказал:

— Да нет, анкету не надо. Но просто у меня привычка, потребность такая: лучше знать своих друзей.

— Похвальная потребность. Только давайте сразу договоримся: на меня её не распространяйте, — голос у Зои Кузьминичны дрогнул. — Оставим мою жизнь в покое… Тем более, что через несколько минут заканчивается перерыв.

И она вышла из комнаты.

«Вот и уточнил! — растерянно думал Рустам, шагая за Сашей в цех. — Нет, не гожусь я в дипломаты».

— А чего это ты вдруг биографией Зои Кузьминичны заинтересовался? — не выдержал молчавший до этого Саша.

— Да надо… Понимаешь, позарез надо!

— И что же тебя интересует? Может быть, я помогу. Мы с Зоей Кузьминичной уже давно знакомы.

— Только о нашем разговоре не должен никто знать.

— Не должен, значит, не будет.

— Скажи, Саша, какая у неё до войны была семья?

— Семья? Да ты что! Она же ещё совсем девчонкой была. Ей и сейчас-то чуть больше двадцати пяти…

— Я не о такой семье. Ну, отец с матерью, братья, сёстры.

— Всех война раскидала, — вздохнул Саша. — Они в деревне жили, а Зоя Кузьминична в городе, в сельскохозяйственном институте училась. Так до сих пор ничего и не узнала об отце с матерью и братишках. Переживает очень, хоть и виду не подаёт. А ты сейчас вопросами своими и разбередил старые раны.

— А сколько у неё братьев было? — остановился Рустам.

— Двое… Да что, в самом деле, с тобой?

— Ничего. Скоро сам всё узнаешь. Только о разговоре нашем, ещё раз прошу, никому ни слова.

Саша лишь досадливо пожал плечами.

После обеда Рустам решил последовать советам друзей, стал работать с небольшими перерывами на отдых.

Дома он несколько раз принимался рассказывать Мухаббат, как прошёл рабочий день, какие на предприятии замечательные люди, и какая у него, Рустама, получилась циновка. Загляденье!

— Так уж и загляденье? — улыбнулась Мухаббат.

— Ну, не так чтобы так, но и не очень чтобы очень, — повторил Рустам по-русски слыша иную от кого-то шутку.

— Ничего, — уже серьёзно проговорила Мухаббат. — Скажу и я по-русски: первый блин всегда комом.

В комнату вбежала запыхавшаяся Света. В руках у неё была телеграмма.

— Едут! — крикнула она с порога. — Все едут…

Вскоре пришли и Фазыл с тётей Фросей и Санобар-ака. Долго совещались, как лучше устроить встречу Зои Кузьминичны с родными.

— Ты ей самой ничего пока не говори, — посоветовала тётушка Хаджия. — Не приведи аллах, ошибка выйдет. Лучше пусть родители сначала глянут на неё издалека, незаметно. Ты там какой-нибудь знак дашь. Если это их дочь, тогда всё и открой, а нет — пусть хоть одним старикам больно будет. Мы, старики, привыкли к болям, нам легче их переносить.

Гости должны были приехать на следующий день. Рустам всю ночь проворочался без сна, строя мысленно десятки планов встречи. Не переставал он думать об этом на работе. В результате циновка получалась ещё хуже вчерашней.

— Н-да, — только и произнёс начальник цеха, лишь глянув на «продукцию», изготовленную новичком.

Рядом как раз проходила Зоя Кузьминична.

— Рустам, да что с вами со вчерашнего дня происходит? — уже не на шутку встревожилась она. — Может быть, заболели?

— Здоров я, — потупился Рустам. — Вполне здоров…

— Так в чём же дело?

— Пока я ничего не могу сказать.

— Что значит «пока»? Вы уже второй день меня загадками изводите. Вчера заставляли биографию рассказывать, а сегодня вообще сплошная таинственность. Подтянитесь, товарищ Шакиров! — шутливо прикрикнула она на Рустама.