Карен Уайт - Возвращение на Трэдд-стрит

моего банковского счета – ремонта фундамента, она жила со мной и моей матерью в доме последней на Легар-стрит. Слегка безбашенная, забавная, музыкально одаренная и умная – она была бы идеальным подростком, если бы не ее неудачный выбор отца.

– Нола беспокоится о тебе. Она не получала от тебя никаких известий с тех пор, как ты вернулась сюда. Джек тоже не говорит с ней о тебе.

Я сердито посмотрела на нее.

– Ты же знаешь, мы здесь не упоминаем это имя. – Я точно знала: миссис Хулихан стоит позади меня, и легко представила себе, как она поднимает брови, глядя на мою мать.

– Мелани, дорогая. Вы с Джеком станете родителями одного и того же ребенка. Рано или поздно тебе придется с ним поговорить. Пока что мяч на твоей площадке. Он просил тебя выйти за него замуж, но ты отказалась. Думаю, ты должна хотя бы объяснить причину своего отказа.

Судя по вопросительному взгляду моей матери, она считала, что Джек не единственный, кому полагается объяснение.

– Я ответила ему отказом по той же причине, – сказала я с преувеличенным терпением, – по какой Бонни не рассказала ему о Ноле. Она знала: как джентльмен, он предложит поступить «правильно». Мне не нужны его «правильные» поступки. Он уже дал понять, что не любит меня, и я не хочу выходить замуж по какой-либо иной причине. – Я почувствовала, как на глаза мне вновь наворачиваются эти адские слезы. – И я определенно не собираюсь тратить мое драгоценное время на погоню за ним, чтобы заставить его передумать.

– Но он любит тебя, Мелли. Я это точно знаю.

Я попыталась фыркнуть, но издала, скорее, всхлип.

– Верно. Тогда почему он ответил «извини», когда я сказала ему, что люблю его? – Я взяла кусок тоста и впилась в него зубами, хотя бы для того, чтобы скрыть предательское дрожание губ. Гормоны беременности в сочетании с отвергнутым признанием в любви и предложением руки и сердца, основанным на сострадании, подорвали мою стойкость и уверенность в себе. Крайне сомнительно, что они когда-нибудь вернутся ко мне. Кроме того, я строила свою жизнь исходя из того, что если притвориться, что чего-то нет, это нечто в конечном итоге уйдет само. По крайней мере, это обычно срабатывало, когда дело касалось призраков умерших людей.

– Ты знаешь, как бы ты это ни игнорировала, оно никуда не денется. – Очевидно, прочитав мысли, моя мать, которая к тому же еще и экстрасенс, выгнув бровь, посмотрела на меня. Я сосредоточилась на чае и тосте, не обращая внимания на крошки, падающие мне на темно-синюю юбку и пиджак. Юбка держалась на резинке и скрепках, пиджак застегивался на пуговицы так, чтобы скрыть мои ухищрения. К сожалению, от постоянных усилий пуговица держалась на пиджаке только на честном слове. Почувствовав на себе взгляд матери, я медленно подняла глаза.

– Мне тоже приснился сон, – тихо сказала она.

Если не считать всплесков воды, так как миссис Хулихан мыла что-то в раковине, и чавканья в миске Генерала Ли, в комнате воцарилась гробовая тишина. Моей матери не снились обычные сны, и мы обе это знали. У нее бывали «видения». Последнее видение вернуло ее в мою жизнь, чтобы спасти меня. И то, что ей явилось новое, было не менее значимым.

– И кто в нем был? – спросила я, запивая чаем сухой тост.

– Плачущий ребенок.

Кусок застрял у меня в горле.

– Плачущий ребенок?

Она прищурилась.

– Значит, ты тоже его слышала.

Я закатила глаза, слишком поздно сообразив, что, наверное, в эти мгновения похожа на Нолу.

– Неужели у меня нет от тебя секретов?

Она мягко улыбнулась.

– На самом деле, нет. Впрочем, – добавила она, отодвигая чашку, – возможно, это не связано с тобой и твоей беременностью.

Я пристально посмотрела на нее.

– Я что-то почувствовала, когда услышала плач. Что-то мощное и необязательно хорошее. И вместе с тем отстраненное, как будто оно не было связано со мной, а лишь хотело объявить о своем присутствии. – Она умолкла. В иной ситуации я бы сочла это молчание дурным знаком. Но она тут же продолжила. – И может быть, это была просьба о помощи.

Почувствовав на себе взгляд матери, я вздрогнула. В моей жизни было и так слишком много осложнений, и еще одно лишнее мне совершенно ни к чему. Я убеждала себя, что этот звук мне послышался, что он не имеет ко мне никакого отношения. Что тот человек, живой он или мертвый, не просил у меня того, что я не была готова дать.

Я посмотрела на свою пустую тарелку. Способность общаться с мертвыми – --">