Кэтти Спини - Хирургическая месть

Марцио, закрыв за собой дверь, решительной походкой проследовал к письменному столу своего руководителя. Выражение лица медика всегда оставалось неизменным: непроницаемым и хмурым. В этом плане он очень контрастировал с образом Томмазо, от которого просто веяло позитивом и надеждой. Томмазо частенько даже чувствовал себя неуютно наедине с Марцио, но среди всех кардиохирургов клиники именно его Томмазо ценил выше остальных. Марцио был гением в своей области, к тому же невероятно самоотверженным. Сколько на его счету было спасенных жизней, сколько чудес он совершил в, казалось бы, заведомо проигранных схватках. Ему было почти сорок лет, а он уже считался одним из самых лучших кардиохирургов Италии.

– Я весь внимание, – чуть насмешливо произнес Марцио.

– У меня к тебе два важных дела… – начал Томмазо, немного нервничая.

– Я слушаю, Томмазо, – смягчился голос Марцио.

– Первое… – запнулся Томмазо, не зная, с чего начать. – У тебя будет ассистентка, – произнес он твердым тоном, не допускающим возражений.

– Зачем? – помрачнел взгляд Марцио. – Можешь поставить ее к тому, кто нуждается в помощи. А я и сам прекрасно справляюсь.

– Несомненно, – хмыкнул Томмазо нервно. – Но я хочу, чтобы именно ты взял ее под свою опеку, обучил…

– Ассистентов не опекают, и обучаются они самостоятельно. Тем более у меня нет на это времени, – заявил Марцио недовольно.

– Это человек от меня, дочь моего друга-медика. Она очень талантливая девочка.

– Талант редко передается по наследству, – скептически заметил Марцио.

Именно этого Томмазо и боялся. Говорить с Марцио по душам, ждать от него простого человеческого понимания было затруднительно. Иногда создавалось ощущение, что он лишь выполняет свою работу совершенным образом, словно робот, а любые чувства ему чужды. Он просто не умеет их испытывать.

– Марцио, она не raccomandata¹! – горячо возразил Томмазо. – Я не терплю протеже в нашей сфере. Это действительно очень талантливая девушка.

– Хорошо. Второе дело? – равнодушно спросил Марцио.

«По крайней мере, он принял», – пронеслось в голове Томмазо.

– Ее мать нуждается в серьезной операции. Этот случай как раз для тебя. Они уже сбились с ног, мотаясь по разным кардиохирургическим отделениям страны. Ты – последняя надежда. Вот заключения по ее обследованиям, – протянул Томмазо ту самую папку, что изучал до его прихода. – Я хотел бы, чтобы ты ознакомился и сказал, что думаешь об этом.

– Подожди, дай мне понять… Эта дочь придет сюда ассистировать мне в операции на сердце своей матери? – искренне удивился Марцио.

Томмазо в ступоре уставился на Марцио. Потом, когда ход мыслей подчиненного дошел до него, рассмеялся.

– Об этом я даже не подумал. Однако нет. Это только совпадение. Эта дочь придет сюда ассистировать тебе, чтобы стать независимым специалистом. Ты ведь знаешь, что наше отделение является лучшим в Италии в области кардиологии и кардиохирургии. Нормально, если мой друг хочет, чтобы его дочь набиралась опыта именно здесь, ты не находишь?

– Да, конечно, – иронично ответил Марцио.

– Марцио, она действительно молодец! Прекрати смотреть на меня с таким сарказмом! И потом, пока я беру ее на год именно ассистировать. Посмотрим, что она из себя представляет. Если ты скажешь, что она не достойна нашей бригады, я не буду ее брать.

– Я не бог, чтобы вершить судьбы людей, – сухо ответил Марцио.

«Бедная девушка… – подумал Томмазо. – С профессиональной точки зрения, она счастливица, самая везучая из всех ассистенток в Италии! Но с моральной точки зрения…» – мысленно ужаснулся Томмазо.

– Что касается ее матери… – решил Томмазо сменить тему. – У нее дилатационная кардиомиопатия. Она страдает жестокой одышкой, с трудом передвигается, плюс у нее серьезные проблемы с почками: насколько мне известно, ей противопоказана общая анестезия. Мой друг в самом деле потерял надежду. Похоже, если кто-то будет в состоянии помочь, то только ты. А больная очень хочет дожить до того момента, когда дочь выйдет замуж.

– Весьма размытые сроки, мне кажется, – прокомментировал Марцио.

Томмазо неодобрительно покачал головой, но улыбнулся тем не менее.

– Не думаю. Все-таки ей уже около тридцати…

– У медиков иные временные рамки, – хмыкнул Марцио. – Сейчас она в другой больнице? – уточнил он.

– Дочь? Работала во флорентийской, сейчас она уже в Турине, завтра придет.