Киран Крамер - Будь со мною нежен

волос, пачка бумажных платков, фруктовая жвачка, мобильный телефон, круглая щетка для укладки, маленькая черная точилка для косметических карандашей. Там же уместились связка ключей весом в тонну, банан, таблетки от головной боли, пара запасных солнечных очков и маленький старый кошелек с изображением Золушки из диснеевского мультика, перевязанный резинкой, чтобы не высыпалось содержимое, а именно – карточки и деньги.

– Ну? – Харрисон заглушил мотор. – Может, сядешь и расскажешь, как жила все эти годы, или так и будешь стоять столбом и притворяться, что не видишь меня?

Тру развернулась на каблуках лицом к машине.

– Я тебя вижу.

Отец всегда говорил: если не можешь справиться с большой собакой, просто спокойно стой у крыльца.

* * *

Харрисон спрятал удивление под холодным взглядом, как делал всегда, когда что-то производило на него особенное впечатление или какая-нибудь фанатка переступала дозволенные границы и раздевалась, предварительно не спросив у него разрешения.

Нет, такого никогда не случалось с Тру, ведь она леди – по крайней мере внешне, – но блестящие голубые глаза выдавали ее суть. Под этим строгим, чуть-чуть жеманным обликом южанки бушевали подлинные страсти. Харрисон видел ее насквозь. И очень хотел забыть. Писал песни, стараясь избавить свое сознание от мыслей о ней, но иногда все же мечтал о руках, обнимающих шею, о нежном податливом теле, которое чувствует под собой.

Тру наклонилась, чтобы заглянуть в окно у пассажирского кресла. Громоздкая матерчатая сумка болталась на ее плече. Тру так дивно пахла, черт побери, как какой-то волшебный весенний цветок в тайной беседке, наполненной посвистыванием бурундучков и щебетом маленьких голубых птичек.

– Я не могу поехать с тобой, даже если бы хотела.

То есть дала понять, что не хочет. Типично для нее. Она всегда гордилась своей независимостью.

– Но поговорить можем. Купить тебе колу? – Что означало любой напиток. Здесь, на Юге, все называлось «кола», особенно в Атланте.

– Нет, спасибо, – отказался Харрисон. – Дай мне ключи, и я попрошу своего менеджера доставить твою машину домой, в Мейбенк-холл.

Что было очень кстати: Харрисон всегда хотел показать Дену свои родные места.

– Я вовсе не хочу, – сказала Тру и покачала головой: – Но я вовсе не желаю, чтобы ты возвращался в Бискейн.

Никто там его не ждет. И не ждал. Никогда. Что, впрочем, не огорчало Харрисона: он предпочитал Лос-Анджелес, Аспен, тропические острова.

– Я не собираюсь стоять здесь и спорить с тобой весь день, – нетерпеливо вздохнув, произнес он. – Папарацци сели на хвост, так что нужно ехать. Давай покончим с политесом и займемся делом: ты ведь тоже не любишь тратить время попусту, как мне хорошо известно.

Но Тру не торопилась садиться в машину, и он добавил:

– Кстати, смогу навестить Гейджа. Уж не помню, когда видел его в последний раз.

Это было не совсем так: Харрисон как-то навестил брата, правда, очень коротко. Так случилось, что звезда оказался неподалеку от его дома, в гостях у одной известной певицы. Сексуальная одинокая женщина, не претендовавшая на серьезные отношения, не возражала против случайного флирта и пиара, связанного с этим.

Тру неуверенно произнесла:

– Я тут девушку видела – дорогу переходила, так у нее татуировка на животе: ты с гитарой, и направляешься прямиком в трусы.

Он покачал головой:

– Обложка моего первого альбома. Господи, чего только люди не придумают…

Тру осторожно положила сумку на крышу машины, порылась в огромном портмоне и вытащила связку ключей, к которой был привязан розовый резиновый шарик, утыканный розовыми резиновыми шипами.

– Что же, ладно. Я еду с тобой.

Удача.

– Это самая отвратительная связка ключей, которую я когда-либо видел, – усмехнулся Харрисон, чтобы скрыть волнение, охватившее его, когда она наконец-то согласилась сесть в машину.

– Не знаю, мне нравится, – пожала плечами Тру. – В этом есть что-то сентиментальное.

– Сентиментальное? – Да, это ее слово.

Он ниже опустил окно, и она бросила ключи ему в ладонь. Кончики ее пальцев коснулись его руки, и в голове мгновенно всплыло воспоминание об этих пальцах, которые гладили ему спину и ворошили волосы.

– Только у тебя может быть такая сентиментальная связка ключей.

Тру приподняла бровь.

– Многим нравится.

– Неужели? Откуда ты знаешь?

Харрисон всегда прибегал к этому маневру: дразнил ее, пытаясь обуздать --">