Арман Делафер - Проще не бывает

закрыла глаза и подумала: наверное, это и есть абсолютное счастье, когда ничего не хочется, даже думать, когда нет ни желаний, ни страдания, ни предчувствий...

Жанна глубоко вздохнула и почти мгновенно уснула.

Она проснулась от голодного плача ребенка, когда было уже совсем светло. Жанна взяла дочурку на руки, начала кормить её и только тут заметила, что Люси спит в кресле, приоткрыв рот и слегка посапывая. Люси выглядела старше своих двадцати восьми лет, и Жанне это почему-то стало неприятно, как если бы она вдруг увидела со стороны самое себя. Хотя ничего странного. Разница в возрасте у неё с Люси была всего две недели.

Жанна в который уж раз подумала, что их матери проявили удивительную выдержку и рассудительность, сознательно посвящая свою жизнь будущим детям. Для поколения Жанны и Люси это было чем-то странным, глупым, даже пошлым, если угодно.

Впрочем, сама Жанна отличалась скорее равнодушием к вопросам предохранения, и крохотный ребенок у её груди был живым свидетельством этого равнодушия. Девочка сосала с той же легкостью, с какой появилась на свет, избавляя мать от лишних страданий, тем более, что Жанна была очень хрупкого телосложения и должна была бы сильно мучиться во время родов. Этого не произошло. Более того, и молока оказалось вполне достаточно, что тоже можно было считать очередным чудом.

Люси внезапно проснулась, провела рукой по лицу, как бы возвращая ему привычные дневные очертания, и спросила:

- Ну, как ты?

- Прекрасно, - отозвалась Жанна. - С ребенком тоже все в порядке. Удивительно умная малышка, она так старательно завтракает...

- А не рано ещё её кормить? - спросила Люси, приглаживая свои короткие каштановые волосы.

- Нормально. Она была такая голодная.

- Ты, должно быть, тоже умираешь от голода. Пойду приготовлю чай. Господи, здесь так жарко, что хочется раздеться догола!

- Не поможет, - заметила Жанна. - Моя постель совершенно промокла от пота, я просто плаваю в ней. Акушерка забыла вчера сменить простыни.

- Главное, что все остальное прошло хорошо, - заметила Люси с вопросительным оттенком.

Жанна кивнула и на некоторое время замолчала. Потом спросила:

- Во сколько ушел Жак?

- Около трех. Он бы остался, но с утра у него какие-то дела. Ничего, я побуду здесь до вечера, а потом он за мной приедет.

Жанна не стала спрашивать, удобно ли это, хотя приличия и требовали от неё именно этого вопроса.

- Так я заварю чай? - снова спросила Люси. - Или ты хочешь кофе?

- Все равно.

- Хочешь чего-нибудь поесть? Может быть, тост?

- Ничего не нужно. Мне больно...

- Нужно принять таблетку, - безапелляционно заявила Люси и отправилась ставить чайник.

Когда пришла акушерка, то первым делом стала взвешивать ребенка: накануне она забыла это сделать. Девочка смешно барахталась в полотняном мешке, прикрепленном к безмену, но у Жанны это зрелище вызвало неприятные ассоциации с котятами, которых собираются утопить, и она была рада, что все быстро закончилось.

- Сегодня я была ещё у одной роженицы, - сообщила акушерка. - Эта мамаша решила окрестить свою девочку Белоснежкой, снег-то все падает и падает. А ребенок у неё - черный.

Она залилась смехом, но Жанна, как ни старалась, не смогла выдавить из себя даже намека на улыбку.

- А как вы назовете вашу крошку? - поинтересовалась акушерка.

- Не знаю. Может быть, Виолой.

- Очень мило!

- Нет, наверное, Бьянкой. Да, именно так. Скажите, а мне уже можно вставать?

Акушерка посмотрела на неё и хитро прищурилась.

- Вы у себя дома, мадам, не так ли? Так вот, я должна вам сказать, что нужно оставаться в постели не меньше суток, но ведь я сейчас уйду, правда?

- Не забудьте зонт, чтобы не пришлось возвращаться, как вчера, стараясь быть любезной, произнесла Жанна.

Акушерка посмотрела на неё широко раскрытыми глазами.

- Зонт, мадам? Я никогда не ношу зонт зимой.

Когда акушерка ушла, Жанна вылезла из постели, подошла к окну и увидела выбеленные снегом крыши Парижа и сказочно красивое дерево возле своего дома. Такие деревья она видела лишь однажды, в Альпах, и в ней слабо шевельнулось то ощущение красоты и чистоты, которое она испытала тогда. Шевельнулось и заглохло. Там, в Альпах, рядом со снегом были цветы и зелень, а здесь - серые городские стены.

Она подумала, что нужно было бы спуститься на кухню и проверить, все ли там в порядке, но тут же почувствовала огромную усталость и непреодолимое отвращение. Да и присутствие Люси её смущало.

Жанна снова --">