Наталия Баженова - Кафе La Chance, или Рождественская сказка

сообщение: «Макс, спасибо! Я дома». Он несколько раз перечитал её сообщение. В нем не было ни скучаю, ни я, обязательно, приеду. «И что значит «Я дома?» гадал он. Ведь и так понятно, если Она открыла коробку или «Я дома» — это значит, что новогодние праздники Она будет дома со своими близкими, — обеспокоенно думал Марше.

В Париже лил дождь, а Москву занесло снегом.

Макс съездил на кладбище, положил на могилы жене и маме их любимые цветы: желтые розы Ванессе и разноцветные ранункулюсы маме. Прочитал несколько лекций в Сорбонне. После лекций он бродил по магазинам и рождественским ярмаркам в поисках подарков сыну, жене сына, внукам, отцу, друзьям. Для неё в бутике Шанель он купил легендарную сумочку 2.55, точно такую же его отец подарил маме в день их свадьбы. Только теперь Макс осознал, что последние шесть лет не только не праздновал Рождество, но и никого не поздравлял с когда-то самым любимым праздником. В предпраздничной суете он потерял ключи от квартиры и попросил консьержа поставить ему новый замок. За неделю до Рождества Макс долго выбирал елку на елочном базаре, принес из кладовки огромную коробку с новогодними игрушками и под «Рождественскую сказку» с Катрин Денев украсил елку.

Её тоже захватила предновогодняя суета. Годовой отчет, бюджет на следующий год, корпоратив. В Москве почти каждый день шел снег, от чего бесконечные пробки на дорогах стали еще длиннее. Она тоже нарядила елку, украсила квартиру. В книжном магазине почему-то купила двухтомник Бродского, вспомнив маленький сборничек в кресле Макса.

Они переписывались и созванивались почти ежедневно, но ни разу в разговорах и сообщениях не поднимали тему предстоящей поездки.

«Не приедет, — думал он. — У неё в Москве другая личная жизнь».

«Передумал, — думала она. — Испугался, поторопился и теперь жалеет».

За два дня до Рождества Макс и вовсе исчез. Не звонил, не писал, не отвечал на её сообщения. Она набрала его номер, но Макс не ответил и не перезвонил.

За два дня до Рождества в час ночи Макса разбудил телефонный звонок. Звонила Марта, домработница отца. Она плакала и просила, чтобы Макс скорее приезжал, что месье Марше стало плохо, врач едет, но она боится, что отец не доживет до утра. Макс быстро оделся. И в самый последний момент положил в дорожную сумку белый свитер, её подарок, приготовленный им на Рождество. Было темно, но дорога до Биарриц была сухой и свободной. До Биарриц он доехал за пять часов. И только подъезжая к дому отца, где Марше-отец уединился после смерти мамы, Макс обнаружил, что забыл дома мобильный телефон. В их летнем домике на проспекте Шато ничего не менялось уже несколько лет. Время здесь как — будто остановилось. Идеальная чистота, везде фото мамы, в вазах свежие ранункулюсы. И ничто не говорило, что скоро главный праздник года. Отец так и не смог оправиться после смерти жены. Он уединился здесь, где Макс с родителями отдыхал каждое лето в детстве, а потом уже с женой, сыном и семьей сына. Марше старший часами гулял по набережной, ужинал в ресторане Palais Biarritz, где за пять дней до смерти Марии они ужинали вместе, где она впервые ему рассказала о своей смертельной болезни и, несмотря на уже постоянные нестерпимые боли, улыбалась и шутила. Возвращаясь домой после ужина, Марше-старший бесконечно смотрел записи выступлений жены и засыпал прямо в гостиной на диване перед телевизором. Он мало общался с сыном, внуком и правнуками, да и вообще с людьми. Максу только год назад удалось уговорить отца, чтобы в доме жила Марта. Марта убирала, готовила еду, следила, чтобы отец вовремя принимал лекарства и посещал врача. Марта встретила Макса у крыльца и сообщила, что у отца сейчас доктор. Через полчаса доктор Преваль вышел из спальни отца, поздоровался с Максом, поблагодарил Марту за своевременно оказанную первую помочь отцу и сообщил, что Марше-старшему лучше — кризис миновал, что сейчас его желательно не беспокоить, — он спит.

Макс очень переживал, что не может связаться с ней. Наизусть номер её телефона он не помнил. Он хотел попросить сына заехать в его квартиру, чтобы тот продиктовал её номер из телефона Макса, но вспомнил, что так и не передал сыну ключи от нового замка.

Отец проснулся ближе к вечеру, ему было намного лучше, позвал Макса. Старший Марше очень сдал за последний год. Морщины у глаз стали глубже, длинные, когда-то подчеркивающие его аристократичность пальцы рук дрожали, еще густые волосы --">