Трейси Лоррейн - Злой рыцарь. Лето (ЛП)

class="book">Оглядываясь назад, я поворачиваюсь и направляюсь к задней части дома в надежде, что смогу выскользнуть незамеченной охраной.

Липкий летний воздух ударяет в меня, как только я выхожу из раздвижных дверей на задний двор. Солнце, возможно, уже зашло, но все еще жарко, как в аду, и мои волосы прилипают к затылку задолго до того, как я выхожу через задние ворота на улицу.

Я улыбаюсь про себя, чувствуя себя бунтарем. На самом деле ничего особенного, просто выхожу на прогулку, но мой папа никогда не шутит, особенно когда речь идет о моей безопасности, поэтому я знаю, что он серьезно относится к тому, чтобы я оставалась дома. Я просто хочу, чтобы он сказал мне причину, чтобы, по крайней мере, я могла понять, а не прятаться от какой-то неизвестной угрозы.

Я спускаюсь по мирной, обсаженной деревьями улице.

Я не знаю пункт назначения. Я приезжала сюда только на папиной машине, потому что моя еще не приехала.

Помимо друзей, которых я оставил в Америке, моя машина — одна из немногих вещей, по которым я скучаю. Мой матовый черный Porsche 911. Это был мой ребенок, и я не могу дождаться, когда родится мой новый. Надеюсь, это даст мне немного побега. Никто не может добраться до меня, пока я за рулем.

Издалека доносится гудение автомобильных клаксонов, напоминающее о том, что шум и суета города находятся всего в нескольких метрах. Пока я прячусь в доме, легко забыть, что мы здесь не у черта на куличках.

В первую неделю, когда мы приехали, папа повел меня смотреть все достопримечательности Лондона, и он показал мне несколько мест, где он проводил время, когда был ребенком.

Я отчаянно хочу узнать больше, встретиться с некоторыми из его старых друзей. Я бы сказала, семьей, но я уже знаю, что у меня их нет.

Я выдыхаю, продолжая идти, снова поднося бутылку к губам и позволяя легкому гудению от водки заглушить меня. Солнце уже давно село, и единственными огнями, указывающими мне путь, являются уличные фонари над моей головой, когда я сворачиваю улицу за улицей, вглядываясь в окна домов, в которых горит свет и раздвинуты шторы, пытаясь понять людей внутри.

Я понятия не имею, куда я иду, но впервые с момента переезда сюда я чувствую себя свободной.

Мне должно нравиться абсолютно ничего не делать, иметь возможность дышать в течение нескольких недель, прежде чем меня отправят в середину еще одной школы, чтобы начать все сначала, но это не так. Думаю, я бы предпочла терпеть все неизвестности и стрессы новой школы. Я почти сбился со счета, сколько я посещала за эти годы, благодаря тому, что папа перевозил нас по всей стране. Он заверил меня, что это оно. Что мы остаемся здесь и что я, возможно, действительно смогу окончить школу. Хотя за переезд сюда пришлось заплатить. Я возвращаюсь на год назад. Если бы я все еще была в Америке и посещала школу Розвуд, я бы уже начала свой выпускной год вместе со своими друзьями, но сейчас я собираюсь начать свой первый год в британском шестом классе.

Я не хочу и не нуждаюсь в еще одном году, прежде чем смогу, наконец, принимать собственные решения о жизни и о том, куда я, возможно, захочу поступить в колледж или университет, но, похоже, у меня мало выбора в этом вопросе.

Часть меня хотела остаться в Америке и позволить папе вернуться сюда одному. Я почти уверена, что если бы я попросила и придумала достаточно вескую причину, он бы позволил это… В конце концов, мне почти восемнадцать, и он знает, что я достаточно разумна, чтобы не облажаться, но, хотя большая часть моей жизни была сплошной чередой переездов, штатов и стран, он был моей единственной постоянной. Да, он всегда работал больше, чем дома, и временами мне казалось, что меня воспитывает домработница или наша охрана, но он всегда был рядом, даже если это было на другом конце телефона.

Мы с папой были против всего мира, и мысль о том, что он сядет в самолет и полетит через весь мир без меня, разрушает меня даже сейчас, когда я здесь с ним.

Разумнее всего было бы развернуться и отправиться домой в надежде, что я смогу незаметно проникнуть внутрь и тихо насладиться тем фактом, что мне удалось сбежать и просто дышать несколько часов, но это не то, что я делаю.

Когда я делаю еще один шаг, это не к дому, а в темноту кладбища и к звуку, который глупо говорит с моей

--">