Владислав Викторович Осокин - Письмо без получателя. Часть 1

Порой мне кажется, что она знала, на что идет, скрепляя наши отношения узами брака, но зачем… Зачем ей это было нужно? Неужели ЭТО и называется настоящей любовью, когда светлое чувство приносит бесконечную печаль ее обладателю? Быть может наши с ней отношения были для нее роковой ошибкой?..

Возвращаю фотографию на ее законное место. Все, что происходит между мной и Катей, все, что было с нами на протяжении этих долгих лет… Это все Ты…

Поднимаю взгляд на часы, после чего перевожу его на вид, простирающийся за окном. Солнце уже склонилось за горизонт. Я всматриваюсь в даль и не вижу ничего, кроме холодных огней ночного города… Завтра меня ждет тяжелый день. Однако, это сейчас неважно, и, пожалуй… У меня осталось еще одно неоконченное дело на сегодня… Да.

Отправляю письмо на печать, параллельно начинаю одеваться. Нахожу конверт и складываю туда прокатанный принтером лист. Резко распахиваю дверь своего домашнего кабинета, с шумом, который я не хотел вкладывать в свои действия, и пулей вылетаю из квартиры со словами:

– Мне срочно нужно отъехать. Я скоро вернусь.

– Куда т…

Я захлопываю дверь квартиры, не дослушав Катин вопрос. Сбегаю по лестнице и запрыгиваю в автомобиль. На часах восемь вечера. Пробки должны были более-менее рассосаться. В путь.

Запускаю двигатель. Выезжаю на трешку. Двигаюсь в потоке на автомате. Кажется, что мы с Lexus’ом стали одним целым и мой мозг подключен напрямую к его контрольной панели, коробке передач и рулевой. Навигатор показывает ориентировочное время в пути в районе двадцати пяти минут.

Я внимательно слежу за дорогой и ничто не ускользает от моего пристального внимания; но вдруг, мимо меня с бешеной скоростью проносится изумрудная Panamera, взявшаяся из ниоткуда. Кажется, приделай ей сейчас крылья – она тут же взлетит. Но только что за баран управляет ею в такое время суток? Видимость на дороге ограничена, а такие «гонщики» как правило, не всегда успевают среагировать на стремительно меняющиеся условия, и, довольно плохо заканчивают… Впрочем, не успеваю я об этом подумать, как его и след простыл. Ладно.

Съезжаю на Кутузовский проспект. На развязке меняю свое направление в сторону центра и сворачиваю на Кременчугскую улицу. Паркую машину на обочине, в, примерно, трехстах метрах от нужного мне дома, глушу двигатель и выхожу из машины. Вот я и приехал.

Пробивает чувство ностальгии. Как же странно вновь попасть сюда, спустя столько лет. Чего я хочу здесь найти?

Медленно шагаю в сторону Ее дома. В голову невольно лезут воспоминания, которые я стараюсь не вылавливать и не пропускать через себя. Мне этого сейчас не нужно. Мне хочется лишь покоя и умиротворения, и, быть может, упования чувством счастья из прошлого.

Подхожу к подъезду. Набираю старый код домофона, в надежде, что он сработает. И, о чудо. Действительно, дверь отворяется, и я захожу внутрь.

В «прихожей дома» все по-прежнему. Ничего не изменилось. Разве что краска на стенах сильно обветшала – видимо, косметический ремонт обошел дом стороной.

Подхожу к почтовым ящикам. Слышу, как откуда-то сверху спускается лифт. Стоит поторопиться. Руки дрожат. Я не могу с уверенностью определить, какой номер квартиры и почтового ящика мне нужен. У меня одна попытка. Впрочем, имеет ли она такое уж для меня значение? Так ли важно, чтобы это письмо нашло своего получателя? Кажется, этот…

– Мужчина, почему вы роетесь в нашем почтовом ящике?

– Василиса Андреевна?!

Я не могу сказать, что вероятность встречи с Ее мамой была ничтожно малой или вообще отсутствовала. Нет. По правде говоря, я об этом и вовсе не думал. Все, чего я хотел, это закинуть письмо в почтовый ящик, а дальше… Моя душа нашла бы… Успокоение, что ли. Я освободил бы себя от вопроса, мучавшего меня все эти годы… А получил бы я на него ответ или нет – не имеет решающего значения.

– Здравствуйте, Евгений. Не ожидала вас тут увидеть.

– Здравствуйте, Василиса Андреевна. Признаюсь, я тоже, немного поражен.

– Вообще-то, я тут живу, а вот что вы тут делаете?

– Ну, я… – заминаюсь как последний школьник.

– Что это у вас здесь? – она протягивает свою руку к письму, наверное, с мыслью, взять его у меня и рассмотреть поближе, однако я его опускаю и не