Лина Бес - За кулисами

Лина Бес За кулисами

В буфете. (9 октября) Шоколад «monster» 20 рублей, печенье «Светлячок» 10 рублей, жвачки поштучно 3 рубля… В кармане рублей 15 от силы. Подходит моя очередь, а я все еще бегаю глазами по полкам со сладостями.

– Говорите, что будете. – Произносит добрая буфетчица. Каждый раз становится неловко. Мне было бы намного легче, если бы на меня злобно покосились и недовольно сказали те же слова.

– Можно… чай. – Растеряно протягиваю я.

Женщина отходит за кружкой.

– С сахаром, без?

– С сахаром. – Отвечаю я, все еще разглядывая полки прилавка.

– Ну конечно! – Произносит резко мужской, незнакомый голос. – Какой чай без сахара?

Какое-то время этот мужчина славно разговаривал с буфетчицей. Я их особо не слушаю, но разговор идет чисто о чае, ничего лишнего.

Меня берет за плечо чья-то рука. Оборачиваюсь. Это Ксюша: темные волосы в длинном хвосте, толстые стрелки на глазах и сумочка – неотъемлемый аксессуар жизни Ксеньи.

– Возьми мне булочку с маком. – Просит она и протягивает 30 рублей.

Женщина ставит кружку чая. Я прошу булочку, даю деньги и иду к Ксюше за столик у окна. Каждый день один и тот же столик, один и тот же чай, только люди меняются.

В буфет заходит Олег. Ксюша кивает на его обувь: ядовито-желтые кеды. И были бы еще ядовитее, если бы не этот ком грязи на них. Автоматически смотрю в окно. Серое осеннее небо, лужи грязи, накрытые одеялом из листьев, в основном гнилого мертвого цвета. Тоска.

Какое-то время мы молчим. Ксюша быстро ест булочку, я медленно пью чай. Можно сказать, мы подстраиваемся друг-под-друга. Если кто-то поменяет темп, то закончим трапезу мы в разное время. Это ни к чему.

– Дашь. – Окликает меня подруга, вытаскивая из мыслей и дожевывая булочку. – Елена Александровна предложила мне попробовать выступить с моноспектаклем. (Моноспектакль – это постановка с участием одного актера. В таких спектаклях, как правило, не используют сложные декорации и реквизит.) – Ксюша залезает в сумочку. – Как думаешь согласиться?

Невольно распахиваю небесной чистоты глаза и смотрю на невозмутимую Ксенью. Вот бы мне хоть кто-нибудь такое предложил, уже молчу про Елену А.

– Да, почему бы и нет. – Сдерживаясь от восторга, отвечаю я.

Ксюша достает оранжево-розовую и ярко алую помаду. И вертит их в руках.

– Вот я тоже так думаю. – Деловито с намеком на радость отвечает она. – Тебе какой цвет больше нравится?

– Оранжевый.

– А мне красный. – Ксюша как-то азартно смотрит на помаду. Быстро достает зеркало и начинает красить губы в огненный цвет. – Хочешь?

Через минуту мы обе сидим накрашенные. По контрасту наших губ, сразу видно кто здесь кто. Тигрица и я. Удивительно, что два контраста смогли, так неплохо сдружиться. Очень даже неплохо…

– Смотри. – Ко мне подвигается Ксюша. Она кокетливо кивает головой на девушку рядом с Олегом. Они о чем-то говорят стоя в очереди.

– Ее зовут Аня? – Шепчу я.

Ксюша кивает. Олег покупает упаковку жвачек. Он всегда приходит в буфет именно за ними. Мне кажется, он больше ничего и никогда здесь не брал. На секунду его взгляд падает на меня. Яркие кеды уходят прочь. Анна покупает два «светлячка» и садится неподалеку от нас. Ксюша сидит к ней спиной, а вот я могу хорошо ее разглядеть. Волосы на свету рыжеватые, они похожи на что-то острое и крайне прямые, в тоже время воздушные, нос очень прямой, уши большие, подбородок слегка вытянутый, обтягивающая кофта, теплые черные джинсы и прыщи, прыщи, прыщи. Но я бы не назвала ее некрасивой, наоборот.

Покапал дождь…

9 октября. На улице стучит, колотит об окна белоснежный град и лишь пушистый, как облако снег приглушает шум зимних «снарядов». Даже в актерской студии чувствуется мороз. Он будто окутал тело, но напрямую не прикасается к нему. Помещение словно пропиталось этим холодом. Чтобы не замерзнуть (без верхней одежды) придется держаться ближе к центру, подальше от ледяных стен, но на верхних этажах дела обстоят лучше.

Жду Ксюшу с репетиций. Она готовиться к моноспектаклю. С талантом и амбициями Ксеньи, вовсе не удивительно, что Елена Александровна выбрала именно ее.

Я сижу у входа, на теплой, от моего тела, скамье. Когда кто-то изредка заходит, холод бьет по лицу.

Глаза медленно слипаются. Град поет свою колыбельную, и я засыпаю, но ненадолго. Вскоре я слышу цоканье в знакомом ритме. Приоткрыв глаза, я увидела обладателя этого звука – Анастасию Петровну.