Нина Стожкова - Перелетный инстинкт

замечали все эти катаклизмы и весело справлялись и с немалым хозяйством, и с бытовыми проблемами. Они родили четверых детей, двое старших уже жили самостоятельно, постепенно достроили дом, наладили небольшой бизнес. Всякая-разная живность плодилась у Мариных так активно, что ее не успевали продавать и раздавать соседям. Костик предпочитал животных и птиц породистых и редких, удивляя округу чистокровными борзыми щенками, голландскими буренками, орловскими рысаками, павлинами и фазанами. А Лера как-то привезла из Москвы голую кошечку-сфинкса, которая произвела сенсацию не только в их деревне, но и на много километров вокруг.

Странное дело, Константин совершенно не стремился в Москву, в которой родился, и наезжал туда только по делам. Столичные друзья, напротив, с каждым годом все активнее напрашивались в гости: то по грибы, то на охоту, то просто подышать свежим воздухом. Тот же Эдвард старался раз в месяц урвать пару-тройку деньков и махнуть в лес, к Мариным. Так сказать, зализывать раны, полученные на полях сражений за мелкий бизнес и в любовных баталиях. В итоге, насмотревшись в деревне на пернатую живность Костика, на этих его лебедей, павлинов и фазанов, Эдвард решил завести себе парочку птиц для привлечения пресыщенной московской публики. Ресторатор купил у Костика парочку «гадких утят», построил для них домик на пруду возле ресторана и с нетерпением принялся ждать, когда они превратятся в прекрасных лебедей. Летом птицы чинно плавали, развлекая гостей, а ближе к осени Костик предупредил друга:

– У лебедей очень силен перелетный инстинкт. Не подрежешь крылья – улетят.

Эдвард, конечно, с такой задачей самостоятельно не справился бы. Вот и попросил приятеля подрезать птицам крылья. А заодно приказал охране присматривать за лебедями, чтобы какие-нибудь хулиганы не обидели пернатых. Так и жили бы лебеди на полном довольствии, но грянули первые морозы, и бдительные пенсионеры забили тревогу…

Костик легко поймал первую птицу и засадил ее в просторный деревянный ящик. Лебедь закричал, забился о доски. Услышав это, лебедушка тоже издала гортанный клич. Когда и она оказалась в ящике, самец успокоился, почувствовав ее родное тепло. «Теперь доедут, как миленькие, в моей «Ниве» до родного вольера, – подумал Костик и привычно удивился московским странностям. – Те еще гуманисты эти зоозащитники! В сарае птицам будет не так комфортно, как на пруду при ресторане. И кормежка похуже, и жизнь в полумраке… Зато пенсионеры-активисты останутся собой довольны: мол, спасли беззащитных птиц от верной гибели на льду».

– Давай у меня пообедаем, – пригласил Эдвард приятеля, – тебе ведь три часа домой добираться…

Костик в ответ постучал по циферблату часов и замотал головой. Эта сцена у них была давно отработана и повторялась каждый раз с небольшими вариациями. Вот и сейчас Эдвард приобнял друга за плечи и почти втолкнул в ресторан.

В глубине души Костик любил обедать у Эдика. Лера, конечно, неплохо готовила, к тому же дома все свое, свежее, как теперь модно, экологически чистое. Но ресторан это ведь совсем другое: сервировка, обстановка, музыка, белые скатерти.... Из-за бесконечных домашних дел они с Лерой привыкли перекусывать на бегу. Да что там говорить, в будни не до белых скатертей. То ли дело в кафе у Эдика: небольшой уютный зал, красиво оформленный под русскую избу, негромкая музыка, красиво сервированная еда с непривычными названиями. Официантки у Эдика все как на подбор эффектные и приветливые. Вот и сейчас к их столику подошла симпатичная девушка в откровенном наряде, стилизованном под русский костюм.

– Познакомься, Костя, это Анжела, наш менеджер, а по совместительству – моя гражданская жена, – представил Эдик девушку.

– Константин, – пробормотал Костя, смутившись. – Друг детства.

«И когда Эдик успевает менять подруг? – удивился он про себя. – В прошлый раз, вроде бы, другая была. Как ее … Виолетта, кажется».

Эдвард, словно прочитав мысли друга, спросил:

– Хороша, правда? Помнишь, ты про лебедей в конце лета говорил? Мол, улетят, если крылья не подрезать. У меня, похоже, тоже перелетный инстинкт. Только в другом смысле. От одной красивой девушки к другой. По осени начинаю тосковать. Понимаешь, в холода все не мило, все раздражает. В конце концов, машу на прежнюю жизнь рукой, то есть встаю на

--">