(Азантуль) - Счастливы вместе (СИ)

бывает. Вот лично я, например, ни одной не видела. То ли дело человечина, тело которой само вырабатывает этот противный жир. Как фабрика какая-то.

— Человечина? – переспросил Маэтор пробуя так и не ставшее привычным слово. – Знаешь, звучит-то как-то по-людоедски.

— Ой, да ну тебя! – Джульетта собираясь уже было уйти, однако эльф ловко поймал её за запястье, удержав подле себя:

— Ты стройная. Как тростинка. А женился я на тебе потому что люблю, – он поднёс ладонь к лицу и прижался губами к ней.

— Ой, да ну тебя, – огрызнулась черноволосая, вырвав у него руку. И пусть она всё ещё не верила, они её слегка успокоили. Набросив поверх рубахи лиловый халат, женщина вышла из комнаты. Маэтор же позволил себе закрыть глаза, расслабив тело и ум.

Заснуть после столь долгой и нервной беседы, конечно, было уже невозможно, но ему всё же удалось задремать. Впасть в пограничное состояние между сном и явью, где реально перемешивалась с видениями, а сны и фантазии оживали, обретая плоть. Он то погружался, в них, теряя связь с реальностью, то снова выныривал, окидывая комнату затуманенным взглядом. При этом на глазами ему то и дело попадалась Джульетта, занимавшаяся различными подготовительными делами. Она то искала что-то в сундуках, то разбирала шкатулки с косметикой, то делала ещё что-то, смысл чего не смог бы понять, наверное, ни один мужчина.

В конце концов эльф обнаружил супругу сидящей на кровати и смотрящей на него сверху вниз с почти нездоровым интересом.

— Ты что делаешь? – вяло поинтересовался он, посчитав данное изменение достаточно важным, чтобы отреагировать на него.

— Наблюдаю за тобой, – ответила Джульетта продолжая маячить в поле его зрения. – Глазами лупаешь – ты вообще спишь?

— Да… так. То дремлю, то пробуждаюсь, – окружённая уложенными чёрными локонами голова то закрывала дневной свет, то позволяла ему скрыть себя, отступая куда-то за созданную им завесу. Время не существовало для Маэтора сейчас, из-за чего ему казалось, что эта сцена длится немыслимо долго. Отвечая жене он успел задремать и проснуться, снова включившись в разговор.

— Но ведь… проходит так мало времени. Ты ведь не можешь засыпать на несколько мгновений, а потом снова просыпаться?

— Мой разум работает иначе, чем у людей… – слова давались с трудом. Мыслям, как впрочем и мышцам приходилось преодолевать сковывающий их паралич, но по мере того, как он делал это, всё большая часть разума освобождалась от оков сна.

— Это удивительно, – искренне восхитилась Джульетта. – Такая скорость. Смысла в этом конечно нет, но всё равно удивительно.

— Что, нравится смотреть на меня? – игриво поддел жену Маэтор, справедливо рассудив, что дремать и дальше нет смысла.

— Нравится, – кокетливо отозвалась та, склонившись и поцеловав его в губы. При этом её волосы упали по бока от лица укрыв их от остального мира. Она целовала его медленно и нежно, а отстранившись шепнула в острое ушко. – Просыпайся, моя любовь.

С этими словами она упорхнула прочь, оставив эльфа валяться одного на кровати. Сон окончательно покинул его и Маэтор решительно сел, откинув одеяла. Солнце ещё только встало. Его лучи ещё успели прогреть воздух, а потому в комнате по-прежнему было холодно. Чуть менее чувствительный к этому из-за своей эльфийской природы, он встал, оделся и спустился в главную комнату, где Джульетта как раз заканчивала прихорашиваться. Переодевшись в повседневное платье чёрного цвета, она крутилась перед зеркалом, выбирая – между двумя шёлковыми платками, один из которых собиралась повязать на шею, освежим мрачный образ.

— Ну и? Какой лучше надеть? – спросила она, заметив его появление и показав два кусочка ткани – бирюзовый и фиолетовый.

— Ты знаешь мой ответ, – с намеком отозвался эльф. Фиолетовый был одним из цветов клана Ниэрвэс, и знаком её принадлежности ему. Поэтому он даже не сомневался в том, какой выбрать. А вот у Джульетта было иное мнение по данному вопросу.

— Тогда, пожалуй, надену бирюзовый, – съехидничала она, отложив в сторону платок цвета ночи, и повязав другой на шею.

— Не Ниэрвэс, – констатировал эльф, от чего его жена едва не поперхнулась возмущением, застыв на месте как вкопанная.

— Не Ниэрвэс?

--">