(Nelli Hissant) - Шведская весна (СИ)

выстукивали бодрый бластбит, но они все равно продолжали спорить. Выяснять, кто виноват в том, что они тут чешут полураздетые по лесу и вот-вот превратятся в сосульки. Это немного помогало им продолжать движение и отвлекало от холода. Как только Токи начал уставать, Сквизгаар тут же заявил, что идти непременно на юг было безумно тупой идеей и что пойди они в другую сторону, они бы сейчас сидели в сауне какого-нибудь роскошного отеля и пили пиво. Норвежец очень сильно разозлился и тут же быстро зашагал вперед, так что его пришлось еще и догонять. Злость придала ему сил, и Сквизгаар лишь беззвучно ругался, глядя, как живо тот карабкается на холм. Он собирался уже окликнуть это невозможное существо и потребовать вернуться – еще потерять друг друга не хватало для полноты ощущений, но тут Токи, уже оказавшийся на вершине холма, радостно закричал:

− Сквизгаар, я вижу фонарики! Иди сюда скорей!

Он ускорил шаг, надеясь, что «фонарики» вовсе не были очередным плодом богатого воображения Токи. А то прецеденты уже были. И вот они оба стоят на холме, и Токи, от радости забывший о том, что ему холодно, уже вовсю болтает о глинтвейне и брусничных пирогах, которые, он уверен, ему предоставят, как только они выйдут к людям.

И действительно, он увидел свет и смутные очертания небольшого поселения. Но тут Сквизгаар обратил внимание на дорогу, которая вела к поселку, на две корабельные сосны, что росли у подножия холма. Он знал, что если пройти немного вперед, за поворотом будет колодец. У него вырвался невеселый смешок, а Токи удивленно уставился на него.

− Надо было все-таки идти на север, йа… − тяжко вздохнул Сквизгаар. – А теперь пошли, раз уж мы здесь.

Он ухватил ничего не понимающего Токи за руку и ускорил шаг.

− Что такое, Сквизгаар? Ты уже был здесь? Куда мы идем? Там есть брусничные пироги? – вопрошал норвежец, вращая головой по сторонам.

− Токи, заткнись! – мрачно отвечал он.

Вот и дорога, ведущая в поселок. Смешно, он ведь думал, что больше никогда не вернется сюда после своего последнего визита. Он вспомнил, как тогда бежал изо всех сил по заснеженному лесу, стараясь успеть на вертолет к ребятам. Как торопился поскорее нажраться в тот вечер, чтобы стереть из памяти все: собственное временное помешательство, то, что тогда предстало перед его глазами. Остался бы он вести простую сельскую жизнь, если бы… эта женщина не поступила так? Был бы он счастлив, живя такой жизнью? Он старательно гнал от себя эти мысли, эти вопросы, но сейчас они снова всплыли в его голове.

− Сквизгаар, слушай, мне кажется, я тоже тут был… Странно… Это похоже на Скандинавию, но это не Норвегия…

Конечно, он не помнит. Тогда они все помешались, кроме, разве что, Нейтана. По дороге домой вокалист не раз обещал прописать всем целительных затрещин, если они не успокоятся. Но Токи и Пиклз все равно продолжали наезжать на Уильяма и орать что-то про отцов, выяснение отношений быстро переросло в драку, и Нейтану пришлось выполнить свою угрозу. Донельзя обиженный Токи обвинил во всем уже Сквизгаара.

В общем, домой прилетели все побитые, но, тем не менее, мир в их «металл-семье» был полностью восстановлен, и пьяный в салат Токи практически висел на нем, когда они шли от вертолетной площадки к Мордхаусу. Сзади Пиклз и Мердерфэйс тоже шагали в обнимку, передавая друг другу флягу и горланя какую-то песню.

− Долбоебы… - устало проговорил Нейтан, глядя на них всех, и это было последнее, что он помнит о том вечере.

Но теперь Сквизгаар снова здесь и вынужден постучать в дверь этого дома.

Женщина, открывшая дверь, была одета в короткую красную шелковую сорочку, которая больше подошла бы кому-нибудь как минимум лет на двадцать моложе. От нее сильно несло настойкой, одна из лямок одеяния сползла, открывая взору далеко не самую упругую грудь. Но женщину это нисколько не смущало. Она недоуменно прищурилась, разглядывая их, но затем расслабилась и томно откинулась в дверном проеме.

− Я-то думала, что придется провести ночь без мужика, а тут сразу двое!

Сквизгаару хотелось развернуться и убежать обратно в лес. Если бы рядом не было посиневшего от холода Токи, он бы так и сделал, непременно. Он бы лучше замерз, лучше бы его сожрали голодные волки, а вороны бы выклевали глаза,

--">