Екатерина Серебрякова - Руслан для Людмилы

видеть не захочешь.

— С чего бы мне не хотеть тебя видеть? — задала я вполне логичный вопрос. Я вроде как все эти восемь дней только тем и занималась, что хотела его увидеть!

— А кто уехал прямо из моей кровати, оставив после себя только резинку для волос? Я похож на сыщика, Люда? — я отрицательно мотнула головой и вжала голову в плечи, потому что напор Руслана пугал. — Я не знал ни отчества, ни фамилии, потому что заявление твое дядя благополучно выкинул и забыл, как тебя звали! Я неделю просматривал аккаунты всех, кто в Москве занимается изготовлением мыла и парфюма! А знаешь сколько их тут? Три тысячи двести девятнадцать человек ровно, Люда!

— Вот это у меня конкуренция…

— Когда подошли к концу аккаунты всех трех тысяч двухсот девятнадцати мастериц, я понял, что, вероятнее всего, личной информации о себе ты в аккаунте не указала. Таких аккаунтов было девятьсот пятнадцать, Люда. И знаешь что тогда? Мой дядюшка вспомнил, что ты рассказывала ему развеселую историю про «Иронию судьбы». Вот только и адрес дома твоего в Москве он забыл! Сразу после того как купил ему таблетки от маразма, я занялся поисками злополучного адреса. Потому что знаешь что, Люда? Табличку с липовым адресом с нашего дома сняли! Ровнехонько первого января. Я пересмотрел хренову кучу бесполезнейших видеороликов, снятых и выложенных в сеть из Санкт-Петербурга в нужный временной промежуток. И, слава Вселенной! Улица Абрикосовая, дом пятнадцать, сороковая квартира, Люда!

Казалось, что всю злобную триаду Руслан произнес на одном дыхании. И сейчас, тяжело дыша, он смотрел на меня таким взглядом, каким львы смотрят на тушку зебры, которую собираются съесть.

— А зачем было все это? Ты же мог просто позвонить, — скромно заметила я. — Я на тумбочке записочку оставила. С объяснениями и номером.

— Сдуло, видимо, твою записочку холодным Петербуржским ветром! Потому что если бы у меня был твой номер, ты бы еще днем первого января была моей.

Не дав мне сказать больше ни слова, Руслан сцапал меня в свои объятия и поцеловал так страстно, что я поняла: наши восемь дней разлуки стоили этого поцелуя.

Отстранившись через минуту, Руслан нежно взял мое лицо в свои чуть холодные ладони и прошептал еле слышно:

— Я так боялся, что потерял тебя навсегда. Я не мог ни спать, ни есть! Не уходи от меня больше никогда. Пожалуйста.

— Мы же живем в разных городах, — рассмеялась я.

— А я к тебе с вещами! На время, конечно. Пока ты заканчиваешь дела. А потом переберемся в Питер или купим квартиру в Москве. Как ты захочешь.

— Руслан, это слишком, — я убрала руки мужчины со своего лица и сделала несколько шагов. — Мы с тобой знакомы… Руслан, что ты делаешь? Что ты там ищешь? Нет, нет, подожди…

Я судорожно пыталась придумать причину, зачем Руслан копается во внутреннем кармане пальто, а затем с бархатной коробочкой в руках опускается на одно колено.

— Слишком рано это предлагать выйти за меня. Но мне все равно. Лучше предложу сейчас, потому что еще одного побега я могу не пережить. Ты выйдешь за меня?

— Руслан…

— Советую согласиться, потому что подарки для знакомства с твоими родителями уже готовы, — мужчина кивнул на пакеты, все еще мирно лежащие на комоде.

— С другой стороны, не пропадать же подаркам. Чего мне, страниц в паспорте что ли жалко? Я согласна!

— Слава богу! Честное слово, боялся, что снова сбежишь, — пошутил мужчина, поднимаясь с колена.

— Из своей квартиры не убежишь….

Эпилог

— Людка, ну что за платье выбрала? Хоть бы с кружавчиками взяла или с бусинками, — ворчала в привычной манере мама.

— Галь, ну ты ей еще фату до пола достань и корсетом утяни! У молодежи нынче своя мода, — вступилась за меня баба Шура, с которой платье мы и покупали. — Хороша невеста! А что скромненько — так это даже лучше, значит жить богато будут.

— Ну вас, — махнула рукой мама, поправляя кудри на голове.

В номер отеля постучали. Я даже вздрогнула, потому что по совету бабы Шуры не хотела, чтобы жених видел меня в платье до начала церемонии бракосочетания.

Но за дверью оказался не жених, а мой папа.

— Дамы, позвольте поговорить с дочкой один на один? — через пару минут, мы с папой остались наедине.

Я сидела на табуретке, боясь помять ткань тонкого шелкового платья, а отец сел на кровать напротив меня.

Я знала, что он сегодня очень волнуется. Все-таки единственную дочь замуж --">