Даниэль Брэйн - Все наши тени (СИ)

карманы. Заказов на рекламу стало меньше в разы, мои условные рубли, эквивалентные трем тысячам долларов, теперь не дотягивали даже до полутора тысяч, а повышать зарплату никто не спешил, хорошо хоть вообще платили. С девушкой я расстался, денег не скопил, начальник, вздыхая, клял последними словами клиентов и без возражений подписывал отпуска хоть летом, хоть под Новый год. Я попытался было вспомнить то, чему меня когда-то учили, но придумывать слоганы и рекламные тексты — одно, а рассказывать людям истории… да что там, я даже до копирайта не додумался, не говоря уже о журнальных статьях. Пару раз взял заказы, тупил, мучился, еле-еле написал какую-то муть и плюнул. Журналист из меня не вышел, дипломом универа все и ограничилось. Я искренне считал, что получил образование — и ладно, а для журналистики нужен не только диплом, но еще и талант…

В очередной раз устав от заказчика, который сам не знал, что хочет, от начальника, от коллег, взбешенных отсутствием нормальной работы и денег, от бывшей девушки, лайкнувшей мой последний пост о зиме, и от фоток Наташки на фоне южноамериканского древнего города, я плюнул, потратил почти все отпускные на ремонт машины, приобрел в салоне новую симку и простенький, без интернета, телефон, оставил номер на всякий случай соседу и начальнику, на зарплату купил пожрать и бензин и отправился обживать совместно нажитое имущество.

Вот так я в это странное дело и влез по самые уши.

* * *

Я остановил машину, выключил зажигание, открыл дверь и вдохнул полной грудью. Понемногу темнело, и последнего человека я видел минут этак двадцать назад, когда проезжал соседнее село. Здесь же не было ни единой живой души, по крайней мере, разумной. Надрывались какие-то птицы, сверчок в траве запустил свою трель, откуда-то тянуло дымом — красота! Я сбросил ремень безопасности, надетый на случай встречи с бдительными гаишниками, вышел, взял из багажника сумку, подумал, захватил и фонарь, по городской привычке закрыл машину и пошел через заросший бурьяном участок.

На дворе стоял только июнь, а трава уродилась на славу. Высокая, мне по бедра, она путалась в ногах, не давала пройти, а когда я рвал ее — одуряюще пахла. Пробирался я с четверть часа, два раза упал и, конечно, сразу посеял фонарик. Попытался найти — черта с два, пришлось идти дальше на ощупь. Крыльцо захрустело, как древний крекер, но выдержало.

Ключи и документы я получил от хмурого пристава, так что вопросов не опасался. Да я даже собственность оформил на эту халупу, подстегнутый умными речами в районном суде. Так что входил я как полноправный хозяин и был этим почему-то несказанно горд. Поставил сумку, стал отпирать дверь, но ключ заело — то ли от времени, то ли он вообще не подходил к замку.

Насколько я знал, бабка эта Наташке приходилось седьмой водой на киселе, сама Наташка в этих краях никогда не бывала и даже, кажется, не подозревала о существовании бабки, и почему она не отказалась от наследства, я, подкованный посещением юридических форумов во время развода, тоже не до конца понимал: несмотря ни на что, квитанции об уплате налогов приходили сначала ей, потом мне, регулярно. И, стоя на крыльце в пятистах километрах от дома и бессмысленно таращась на торчащий из замка ключ, я подумал, какая была несусветная глупость — ехать в эту тьмутаракань. Я даже не знал, сколько лет пустовал дом, есть ли в нем хоть какая-то мебель. Судя по всему, электричества не было точно, потому что столб торчал, а проводов я не видел, но для зарядки телефона и, если будет нужно, планшета у меня была хотя бы машина, а вот как я буду готовить жрать, я не предполагал. Теперь мне и ночевать было негде.

В сердцах я пнул по двери, и она неожиданно распахнулась. Бесшумно, словно недавно смазанная, и я, удивившись, но вздохнув с облегчением, подхватил сумку и выпавший из замка ключ и вошел в дом.

Ощущение было странным и даже пугающим. Как будто сбылась мечта, и непонятно еще, хорошо это, плохо или совсем скверно. Я постоял, привыкая к дому, запаху, низкому потолку, прислушиваясь и слегка ужасаясь. Мой коллега Юрец раз десять уже ездил в Припять, звал с собой и нас, но лично я так и не отважился и не особо завидовал тем, кто на уговоры Юрца поддался и привез кучу воспоминаний и фотографий. Здесь тоже было прошлое — живое и нетронутое, как и там, с той только разницей, что

--">