Жанна Даниленко - Злата

родителей в школу вызывали, а мать Макса обещала в суд подать. Но тогда тебя весь класс поддержал, и всё улеглось.

— Да он вообще был как лягушка, но руку я сломал не за это.

— Ты же английский тогда не сделал и на большой перемене списывал.

— Ага, у тебя!

— А он и списывать не давал, и мешался, и под руку толкал. Я как вспомню, как ты встал тогда из-за стола, поднял его над собой и бросил на пол.

— А он рукой об стол. Я думал, что мир остановился, руку ломать ему совсем не хотел.

— Только весь класс тебе аплодировал.

— Злата, он про всех гадости говорил и классной всё докладывал. И про тебя говорил тоже. И что ты в него влюблена.

— Я?!

— Ты?

— А ты ревновал?

— К сожалению, тогда ещё нет. Но мне очень не хотелось, чтобы это было правдой.

— А потом ты уехал…

— Злата, милая, родная, ты же всё понимаешь, моих родителей перевели на Север, и я должен был уехать с ними.

— Да, должен. Ты уехал, и мои розы завяли. Они не хотели жить без тебя, как и я.

— Я писал тебе письма.

— А я на них отвечала. Тогда у тебя появилась Варя, помнишь? И с ней ты стал мужчиной.

— Я не могу теперь исправить всё, что случилось тогда. А помнишь, как родился наш первый сын?

— Да разве это забудешь!

— Я стоял под окнами родзала и вдруг раздался дикий вопль. Просто дикий, и я узнал твой голос. Если бы ты знала, как я испугался.

— Я знаю! О том, что ты упал в обморок и никак не приходил в себя, рассказывали все сёстры, врачи и больные.

— Ты стыдилась меня?

— Нет, что ты, Богдан. Я была счастлива. Нас стало трое. Наш сын активно прибавлял в весе. Он родился голодный или оголодал, пока я вопила.

— Так больно?

— Не помню! Больно, конечно, но врач меня спросил, могу ли я орать, чтобы мужчины на улице падали от звука. Ответила — могу. Договорились, что закричу по сигналу. Пока голосила, сын родился, и ты упал.

***

За окнами забрезжил рассвет и мы отправились в постель, хоть немного вздремнуть. Разговор прервался, до следующего раза.

Ты опять опустил те воспоминания. Я не знаю твоего отношения к ним. Так до сих пор и не знаю. Не понимаю, почему каждый раз в бреду ты произносишь её имя.

Ты бредишь от высокой температуры, и я стараюсь не допускать её. Но иногда случается. А я всю жизнь сравниваю себя с ней.

Я не понимаю, выиграла я тогда или проиграла. Сделала ли я тебя счастливым своей настойчивостью. Я не знаю. И может быть, так и не узнаю никогда. Как и не знаю, жива ли она, та, чьё имя ты всегда помнишь.

Она была Королевой. Очередной королевой в твоей жизни. Или той единственной, но недосягаемой.

Что связывало вас? Любила ли она тебя, так как я?

И самый главный вопрос: была ли я права, что слушала лишь своё сердце?

Любовь эгоистична. Её так хочется для себя.

Счастлив ли ты со мной, мой друг?

Как часто я задаю себе эти вопросы…

Каждую ночь без сна.

========== Часть 4 ==========

Сын принёс продукты. Сложил всё в холодильник. Напоила его чаем, накормила оладушками с вишнёвым вареньем.

Но ему на работу.

Ушёл, и мы с тобой снова одни.

Тебе опять нездоровится — давление. Дала таблеток, подожду, если не снизится — вызову «скорую».

Сегодня подумала, что старость даётся в наказание. Спешить некуда, время течёт медленно, впереди ничего, кроме смерти.

Детям некогда, вон, Витюша — похватал горячие оладушки, чаем чуть не подавился. Совещание у него, боялся опоздать. А у нас с тобой что?

Ни-че-го!

Сериалы, книги и воспоминания.

Воспоминания, рядом с которыми все сериалы такие блёклые. Ведь жизнь — самый талантливый режиссёр и постановщик.

И вот: оно, наше прошлое, всё крутится и крутится в голове.

Раньше и мы спешили, торопились, летели. Всё надо было успеть: и заработать, и отдохнуть, и детям внимание, и не заметили, как выросли они и внуки пошли.

Правнуков увидеть хочется — продолжение наше.

Дожить бы.

Иногда складывается впечатление, что время как бы обтекает нас стороной. То есть оно вокруг есть, а внутри нашей

--">