Нина Стожкова - Чайник раздора

Федотовной на разные умные темы. И почему она выбрала Мишку? Это оставалось для профессора Моршанской загадкой, неподвластной даже ее цепкому уму.

– Наверное, я сама виновата, – жаловалась она по ночам мужу, – вечно устраивала школьные карнавалы и домашние балы, чтобы Дашу с детства окружали достойные мальчики. Вот и доустраивалась! Согласись, Боря, школьные друзья – одно, а спутник жизни – совсем другое. Ранние браки, как ранние яблоки, плохо сохраняются. Очень уж незатейливый он, этот Мишка, хоть и способный к точным наукам. Родители не нашего круга, и вообще… Ладно бы красавцем был, а тут… Ни кожи, ни рожи, как говорится. Ты же врач, Боря, ты понимаешь значение наследственности!

Бориса Ароновича, впрочем, зять вполне устраивал. Мишка был компанейским парнем и не чурался махнуть по маленькой, однако возражать Аглае Федотовне было себе дороже. Логика у профессора Моршанской была железная, и оппонент обычно чувствовал себя уничтоженным уже через несколько минут. Во время выступлений супруги с домашней «кафедры» Борис Аронович предпочитал мычать что-то невразумительное, не отрываясь от очередного медицинского журнала, или вставал и шел на кухню попить водички.

Даша недоброжелательное отношение матери к мужу игнорировала и все норовила прижаться к Мишке, как только он оказывался рядом, а по ночам из комнаты молодых долго раздавались счастливый шепот и смех.

Мишка оказался на удивление рукастым парнем. Для домашних дел его пролетарское происхождение пришлось очень кстати: зять мог и карниз повесить, и табуретку починить, и замок врезать. Не то, что тесть, профессор-офтальмолог Борис Аронович, который никаких инструментов, кроме хирургических, сроду в руках не держал. Зато тесть обожал Моцарта и Брамса и частенько, когда Аглая Федотовна дежурила, отправлялся в Консерваторию, надев свой лучший бархатный пиджак. Возвращался тесть поздно, переполненный эмоциями и звуками, а наутро появлялся на кухне в длинном махровом халате, напевая любимые мелодии. Одним махом он выпивал натощак стакан свежего морковного сока, заботливо приготовленного Аглаей Федотовной, и бодрым шагом отправлялся в клинику.

Как-то раз, вставляя злосчастный замок, зять вдруг ойкнул и согнулся пополам, схватившись за живот.

Сил хватило только прохрипеть:

– Аглая Федотовна, у нас есть в аптечке что-нибудь желудочное?

– Вечно ты ешь всякую дрянь на улице, вот и результат, – констатировала та. – А культура, Мишенька, между прочим, не только чтение умных книг, но и грамотное отношение к собственному здоровью.

У Михаила не осталось сил даже огрызнуться. Он побледнел, пошатнулся, перед глазами поплыли радужные круги.

– Так, острый живот, – констатировала теща. И уже другим, профессиональным тоном, привычно скомандовала:

– Снимай джинсы, быстро ложись на бок, согни ногу в колене.

Сильным точным движением она надавила зятю на живот, и Михаил взвыл, как милицейская сирена.

– Похоже, аппендикс, – поставила профессор диагноз и набрала номер приемного покоя:

– Девочки, Моршанская говорит. – Позвоните в отделение, пусть готовят операционную, и высылайте мне домой “скорую”. Срочно!

Первое, что увидел Михаил, придя в себя после наркоза, было наплывавшее на него лицо Аглаи Федотовны.

– Боже, за что ты так наказываешь меня? – простонал он.

– Не спи, – строго приказала теща, – и не без удовольствия, как показалось Мише, смачно влепила ему очередную пощечину. – Возьми себя в руки, Михаил! Вспомни, что интеллигентность – это ответственность и сила воли, – потребовала она.

– Хорошо хоть не зарезала, – подумал зять и снова рухнул в глубокий сон.

Все последующие годы Михаил пытался сопротивляться волевому напору тещи, однако протест получался каким-то вялым. А жизнь, между тем, началась такая, что год шел за два. Из бедного студента Михаил поначалу превратился в молодого перспективного кандидата наук, затем в доцента, а потом, когда детей стало уже двое, махнул на все достижения рукой и начал жизнь с чистого листа. Приятели-физики, бывшие однокашники Михаила, организовали торговую компанию и позвали туда Мишу. Преподам и доцентам пришлось всему учиться заново, шишек набили не меряно, однако дела новообращенных коммерсантов неожиданно пошли в гору.

--">