(Ashatry) - Плохие сны (СИ)

is pain but I’m afraid to die

От боли у нее брызнули слезы из глаз. Нож не вошел в ногу легко — приходилось прилагать усилия, чтобы проталкивать его в свою собственную плоть, живую, движущуюся, и Рей издала сдавленный скрежещущий крик.

— Хватит, — приказал Рен. Он равнодушно наблюдал, как кровавое пятно расплывается на белой ткани, и алые потеки спешат вниз. — Вытащи его.

Рей выдернула нож из раны — неглубокой, но болезненной, и кровь выплескивалась из нее с каждым ее движением.

— Хорошо, — задумчиво сказал Рен. Он наклонился к Рей, дыша на нее парами алкоголя и прижался губами к ее губам, то ли целуя, то ли проверяя, не укусит ли она его после такого.

У Рей дрожали губы. Рен провел языком по ее нижней губе и отстранился, рассматривая ее.

— Ты не представляешь, насколько ты красива, когда тебе больно, — сообщил он. В голове у Рей щелкнуло что-то: понимание. Сегодняшний вечер станет проверкой ее прочности во всех смыслах. Он дал ей нож, и она будет делать им все, что Рен захочет: резать, выцарапывать надписи. А потом он просто зальет ее раны бактой и упакует ее обратно в тот ящик, в котором она сюда приехала. В какой-то степени это понимание даже успокоило Рей. Она приняла это, потому что это последнее, что ей предстоит вынести. Дальше заходить некуда — только убить ее.

Рен тяжело вздохнул, вновь дыхнув на нее перегаром, и приказал:

— Приставь нож к своей шее.

Рей подчинилась. Что теперь? Он попросит ее перерезать себе горло? Вряд ли это возможно, от такого сервы были застрахованы. Единственный приказ, который они не могли выполнить. Смерть — это окончательный выход из строя, а на их подготовку тратили слишком много, чтобы позволить себе просто так разбрасываться товаром.

— Прижми крепче, вот так, — Рен поправил ее руку. Лезвие слегка надавило на кожу над краем чокера. — И теперь, что бы я с тобой не делал, не давай руке соскользнуть.

Рен слегка подергал ее за плечо, проверил, что Рей держит руку крепко, и удовлетворенно кивнул. А потом ударил ее в живот.

И следующие несколько секунд, растянувшиеся в бесконечность, Рей была занята тем, что пыталась вдохнуть.

Удар заставил ее согнуться пополам с хриплым сухим всхлипом. Ноги задрожали, но Рей устояла, прижимая лезвие ножа к шее. Свободную руку она прижала к животу в запоздалом рефлекторном жесте для защиты. Глаза ее наполнились слезами.

— Неплохо, — прокомментировал Рен.

Когда Рей наконец смогла вдохнуть и медленно выпрямилась, он рассматривал ее возбужденным взглядом, глаза Рена блестели. Нож порезал шею, но лишь самую малость, и теперь текущая кровь впитывалась в чокер.

Рен облизал губы и приказал:

— Сядь на стол.

Рей выполнила его приказ, и Рен подошел к ней и коленом раздвинул ее ноги, вклиниваясь между них.

— Я думал просто трахнуть тебя с ножом у горла, но мне пришла в голову мысль поинтереснее, — сообщил он. — Посмотрим-ка, хватит ли у тебя силы удержать нож.

И Рен потянул ее руку на себя, пристально наблюдая за ее лицом. Рей сопротивлялась — лезвие ножа то оттягивалось от кожи, то прижималось к ней, оставляя мелкие порезы, но целиком убрать руку с ножом у Рена не получалось. Он вошел в раж, и ему почти удалось распрямить руку Рей, а потом он словно резко потерял к ней интерес и отпустил ее, и Рей по инерции едва не проткнула себе горло ножом.

Кровь из нового пореза начала пропитывать чокер.

— Почти, — прокомментировал Рен. — Неплохо держишься.

Как же было бы хорошо, если бы у него вдруг отнялся язык! И пока он приходил бы в себя и изыскивал способы избавиться от неведомой хвори, Рей бы спокойно простояла до следующего перерыва, и тогда бы уж точно сбежала, вырезав из себя чертов имплант. Кстати, и нож острый имеется. Правда вряд ли получится сделать это у хозяина на глазах, да и вырезание импланта — это однозначная порча дорогостоящего оборудования и, соответственно, штраф.

Впрочем… Рей почувствовала, как ее губы дрогнули в улыбке, которую она совершенно не хотела сдерживать. Ей ли бояться теперь штрафов?

Рен заметил это и спросил:

— Что-то забавное заметила?

Рей не ответила. Это же не прямой приказ.