Автор неизвестен - Очарованные (ЛП)

красную фасоль и сахар, а также как прилегла поспать после того, как утомилась. Ей не следовало так много говорить, но его искренняя заинтересованность уговаривала ее продолжать.

Незуко убедила себя вернуться на правильный путь, как только Санеми допил первую чашку чая.

— Итак, Шинадзугава-сан. Зачем вы хотели видеть моего брата?

— Этого засранца? — Санеми сделал большой глоток, — слышал, у него наконец-то хватило смелости просить Цуюри выйти за него замуж. Он знает, что делает? Танджиро ведь понимает, что я убью его, если он сотворит какую-нибудь глупость?

И это еще один факт о Шинадзугаве Санеми: он защищал всех девушек, оставшихся в Поместье бабочки. Поначалу это казалось неуместным, но со временем его поведение перестало кого-либо удивлять. Санеми всегда хорошо относился к детям и уважал женщин. Возможно, дружба с Шинобу и ее старшей сестрой Канаэ также заставила его чувствовать ответственность за выживших.

В любом случае это был не первый раз, когда Санеми предупреждал Танджиро.

— Он понимает. Танджиро не сделает ничего, что могло бы навредить Канао. Знаете, он действительно любит ее, — попыталась защитить брата Незуко.

Глупо думать, что Танджиро когда-либо намеренно обидит Канао. Если бы только Санеми видел, как ее брат влюблен. Он бы сразу понял, что не стоит так злиться. Тем не менее сказать, что Санеми не нравилась эта идея — значит ничего не сказать. Незуко чувствовала, как внутри него нарастает гнев. Неужели он так сильно не любит Танджиро?

— Это не так уж и важно. Он хоть понимает, через что придется пройти этой девушке? Или твой брат совсем идиот?

— Что плохого в их отношениях? Все, что Танджиро хочет — остаться с ней навсегда.

Санеми глубоко вздохнул, расслабляя стиснутые челюсти. Он смотрел на Незуко, изучая ее лицо, как будто она сказала что-то крайне смешное. И тут она поняла, что от Санеми волнами исходит не раздражение, а разочарование. Искреннее беспокойство. И боль.

— Ты не знаешь, — сказал он внезапно севшим голосом, — брат не признался тебе. Чего он ждет, чертов кретин?

Незуко заговорила, сражаясь с подкатившим к горлу комом: — Чего я не знаю? Почему вы так уверены, что Канао будет несчастлива, выйдя замуж за Танджиро? Шинадзугава-сан, что вы…

Он внезапно поднялся, напряженно застыв.

— Это чертовски… — прервал он сам себя, мысленно ругая за ненормативную лексику, — мне нужно идти. Прямо сейчас.

Будучи бывшим Столпом, Санеми мог двигаться со скоростью ветра, но Незуко не дала ему уйти, подбежав сзади и обняв.

— Не оставляй меня, пожалуйста, — умоляла она, почти плача и не замечая, что сбилась с уважительного тона, — ты что-то знаешь, правда? Что-то о Танджиро… и о том, что с ним случится?

Она почувствовала, как тело под ее руками оцепенело. Санеми осторожно оглянулся и ответил: — Да.

Боль все еще не покинула его взгляд, когда Незуко спросила: — И с тобой случится то же?

Тишина. Пауза.

— Мне плевать, если это так, — наконец ответил Санеми.

— Но мне нет! — Незуко крепче сжала его руку и нашла в себе смелость сказать то, что давно хотела: — если… если это связано с тобой, мне не все равно.

— Не надо этого дерьма. Так еще тяжелее.

Но он больше не делал попыток уйти, а позволил Незуко увести его обратно на свое место за столом. Санеми сел и долго смотрел на нее, вникая в каждую деталь миловидного лица.

А затем, глубоко вздохнув, он рассказал о проклятии меток.

Получилась длинная история, некоторые детали которой Незуко знала сама. В деревне кузнецов она видела метки и то, насколько сильнее стали истребители, получившие их. Атаки Танджиро стали гораздо мощнее, Муичиро и Мицури сражались, как никогда раньше. Ей рассказывали, что во время последней битвы некоторые из других охотников тоже получили свои знаки. Она вспомнила блеклые пятна на левой щеке Гию и на правой щеке Санеми.

Проклятие, спасшее многие жизни, но забирающее дорогих ей людей.

— Это несправедливо, — не смогла сдержать слез Незуко. Она рыдала, закрыв лицо руками, — нет, Танджиро будет жить долго! Это неправда, он не может оставить нас… он не может.

Ее брат прошел

--">