Татьяна Володина - Забудь меня, любимая! (СИ)

по пути объясняя:

— Дед Вася попросил притащить из гаража дрель. Обычно он сам ходит, но сегодня обещали гололёд, и он побоялся выходить. Всё-таки семьдесят пять лет, упадёт — ногу сломает. Ухаживай за ним потом.

В его словах чувствовалось тепло. Видимо, отношения с дедом складывались лучше, чем с отцом.

— Он в детстве пережил блокаду, поэтому и построил себе подземный бункер. Сейчас сама увидишь.

Они подошли к крайнему гаражу, заросшему буйными непролазными кустами, и Лёша достал из кармана маленькийзолотистый ключ. Света от фонарей не хватало, чтобы вставить его в замок, — пришлось подсветить зажигалкой, которую Лёша выудил из недр рюкзака. Настя и не знала, что он курил, никогда не видела с сигаретой. Наконец дверь открылась, и Настя ступила в тёмное помещение, пропахшее бензином и машинным маслом. Сзади к ней прислонился Лёша — близко-близко, грудью к спине. Дверь закрылась.

3. Поцелуй

По телу побежали мурашки. Она никогда не оставалась наедине с парнем, тем более в темноте, тем более в незнакомом месте. КрошкаЮра водил её в кино и кафе, иногда в ночной клуб или летом на пляж, но вокруг всегда находились люди. А теперь она стояла в бездонной черноте чужого гаража с гулко бьющимся сердцем, а рядом слышалось дыхание однокурсника, с которым она заговорила сегодня в первый раз. Это было немного страшно и очень будоражаще. Все чувства обострились. Лёша шагнул куда-то в сторону, громыхнуло железо, послышался щелчок, и из пола встал столб света.

— Иди ко мне, — позвал Лёша. — Осторожно, тут крутые ступеньки.

Настя обошла капот белой «Волги», появившийся из темноты, как призрак, и увидела лестницу, ведущую в подвал. Мало того, чтогараж, так теперь ещё и подвал! По телевизору рассказывали о несчастных девушках, которых маньяк держал в подвале несколько лет. Насиловал, пытал, заставлял рожать детей. Бр-р… Настя застыла у светящейся ямы. Оттуда показалась рука, запачканная кровью:

— Не бойся, здесь тепло, светло и есть печенье. — И добавил, словно это имело значение: — «Суворовское» из «Метрополя».

— Ну если «Суворовское»…

Она спустилась в подвал. Это была просторная комната — Настина спальня могла бы в ней поместиться три или четыре раза. Слева, какв библиотеке, в несколько рядов высились деревянные стеллажи, заполненные банками с вареньем, солеными огурцами и грибами.

Там же располагались канистры с водой и ящики с тушёнкой и сгущённым молоком. Справа — жилая зона с диваном, столом икнижным шкафом, доверху заставленным старыми советскими журналами и книгами. На столе стояли видеодвойка и стопка видеокассет: «Матрица», «Гаттака», «Остров» и прочая фантастика.

— Это дедушкино кино? — спросила Настя.

— Нет, кино моё. Остальное дедово.

— Он реально к ядерной войне готовится? Тут столько продуктов, что можно лет десять не выходить.

— Их было трое братьев, в блокаду выжил только дед. Остальные умерли на его глазах. Так что да, он повёрнут на еде.

— Прости, я не знала.

Лёша открыл каморку под лестницей, где виднелся биотуалет и несколько тазов. Выбрал один и налил в него воды из канистры.Размотал свой длиннющий шарф, скинул куртку и принялся умываться. Шипел сквозь зубы, когда мыло попадало на ранки.

Яростно полоскал с мылом рот.

— Давай я тебе помогу, — предложила Настя.

— Спиртом обработай, пожалуйста, — попросил Лёша и подал ей бутылку, заткнутую самодельной пробкой, и вафельное полотенце.

Сел на диван под свисающей лампочкой и задрал лицо. Настя намочила в спирте уголок полотенца и приложила к переносице, гдебыла содрана кожа. Потом к скуле, где кровоточила царапина.

Потом — к ярким припухшим губам. Лёша смотрел ей в глаза.

— А он ведь был прав, — внезапно сказал он. — Я теперь опущенный.

— Он просто тупой придурок, — отозвалась Настя, проводя влажным полотенцем по нежной коже губ.

Остро пахло спиртом. Лёша качнул головой:

— По зоновским понятиям я теперь петух.

— Мы же не на зоне. На воле другие понятия. Если трое дебилов избили тебя и насильно провели членом по губам, то это не значит, что твоя жизнь должна измениться. Всё останется по-прежнему: ты — лучший студент на потоке с прекрасным будущим, а они —чмошники на дне общества.

— Чтобы моя жизнь действительно не изменилась, мне придётся кое-что сделать.

— Что?

— Убить Печу.

— Не --">