(Оxygеn) - Ночь (СИ)

настолько осточертела, что ты готова даже побывать у великого и ужасного?

Усмехается. Я бы на его месте тоже усмехнулась, а еще лучше послала подальше после всего того, что я сделала. И пусть тогда я считала себя правой, защищала своих родных и близких, но теперь я больше не делю мир на черное и белое, мир в сером цвете куда сложнее и привлекательнее.

— Я хотела убедиться, что ты в порядке. Все-таки… — не договариваю, не желая поднимать тему о его потери, понимая, как ему больно. — Да и кажется, пора познавать мир. В Мистик-Фоллс слишком душно.

За разговором заходим в гостиную, где витает дух истории, переносящий меня в далекие годы. Не двадцатые, нет, еще дальше, но я бы хотела хотя бы на вечер попасть в то безудержное время, танцевать до упаду, как когда-то рассказывал мне Клаус, и забыть о всех проблемах, окутавших меня словно паутина.

— И надолго ты в Новый Орлеан? — снимает куртку, кидая ее на кресло, а я неотрывно наблюдаю за ним, за его плавными кошачьими движениями.

— Не знаю, — пожимаю плечами, а он качает головой и усмехается.

— Уезжай с рассветом. Этот город не для тебя, он слишком опасен, — подходит ко мне, и я с замиранием смотрю на него. — Ты слишком нежный цветок для этого места, — и с щемящей сердце нежностью гладит меня тыльной стороной ладони по щеке, и я невольно закрываю глаза.

— Я уеду, — соглашаюсь, но так хочется возразить. Я больше не тот нежный цветок, каким он меня запомнил, я пережила столько, сколько некоторые не переживают за всю свою жизнь, я поумнела и не наивна. Но пусть. Пусть он не знает это. — А ты, кажется, в своей стихии. Кровь льется рекой, головы летят с плеч, а ты чувствуешь себя королем этого мира, доказывая свое превосходство.

— Мне не нужно ничего чувствовать и доказывать. Я и есть король, Кэролайн, — произносит мое имя с придыханием, и оно начинает звучать непривычно сексуально. Смотрит на мои губы и почему-то медлит, наверное, боится спугнуть меня. Меня не спугнешь. Так и хочется сказать ему это, но я молчу, а он все понимает без слов.

Медленно, осторожно накрывает мои губы своими, щекоча нежную кожу колючей щетиной, и я приоткрываю уста, позволяя Клаусу взять надо мной контроль, и он берет его. И так невообразимо приятно чувствовать себя в его власти. Нежный, ласковый поцелует перерастает в жадный, и он прижимает меня к себя, боясь, что я уйду, а я обнимаю его, чувствуя его совершенное тело под рубашкой, не разрывая поцелуй, стирающий грань между реальностью и вымыслом, сводящий с ума и дарящий долгожданную свободу.

Клаус подхватывает меня на руки, усаживая к себе на бедра, и я тут же обхватываю их ногами. И дорога до его спальни кажется мне невообразимо долгой, и я изнываю от желания, цепляясь пальцами за его спину.

Ногой распахивает дверь спальни, которая с жалостливым стуком ударяется об стену, и я чувствую мягкую кровь и нежность шелковых простыней. Он нависает надо мной, с остервенением стягивая одежду, которая рвется в его настойчивых руках, да я и не против, мне плевать. Целует меня в шею, влажной дорожкой поцелуев спускаясь к моей груди, лаская ее, а я протяжно стону, прикрывая глаза и закусывая губу, цепляюсь пальцами за простынь, сминая ее. А Клаус продолжает дразнить меня, лаская мое податливое тело губами и сильными руками, но так хочется чего-то большего. Так хочется его, и я больше не боюсь себе признаться в этом, ведь я выросла. Мне не страшно.

И я почему-то уверена, что он умеет читать мои мысли, ведь в следующее мгновение он резко входит в меня, а я громко стону, двигаясь ему навстречу. И я теряю счет времени, полностью отдаваясь чувствам, ощущениям и эмоциям. И с уверенностью могу сказать, что никогда еще не была настолько… Нет, не счастлива, свободна. Я по-настоящему свободна. И хочется кричать об этом.

Уже после я лежу в его объятиях, положив голову на его мускулистую грудь, а он перебирает мои белокурые волосы. И хочется, чтобы время остановилось, оставив нас в этой ночи навсегда.

— Ты прекрасна, Кэролайн, как рассвет, как самый красивый цветок, — с любовью говорит он, а я улыбаюсь словно дурочка. Я знаю, он никогда не признается мне в любви, но мне и не нужно его слов, я понимаю его в этом без них. Кажется, я ошибалась. Я немного понимаю язык его книги. — Ты так вкусно пахнешь, нежностью, солнцем…

--">