(LadyKenz347) - Эти руки, что будут тебя любить (ЛП)

нескольких футах от него, вздернув подбородок и устремив взгляд в землю.

Ни за что на свете она не могла вспомнить его лицо. Она знала, как он двигался с волшебной палочкой в руке и как он сидел на плечах; она знала оттенок его кожи и дикость его чернильно-черных волос, но ей чего-то не хватало.

Он пытался убить семнадцатилетнего школьника, не моргнув глазом; он был просто чудовищем.

После долгого судорожного вдоха, с хрустом листьев под ногами, она подошла и встала перед своим будущим мужем. В груди у нее горело, мужество возвращало к жизни, наполняло ее.

Это было ради войны-ради Гарри.

Незнакомец напротив нее поднял подбородок, и того, что ожидала увидеть Гермиона… не было. Подбородок у него был твердый и острый, густая борода покрывала щеки и спускалась по шее.

И медленнее, чем она думала, его серый, залитый лунным светом взгляд переместился от ее живота к лицу, наконец остановившись на ее глазах. От бездны его взгляда у нее перехватило дыхание.

Оторвав взгляд от его глаз, она заметила растрепанные складки его Оксфорда, спрятанные в тени черного плаща. Галстук у него был кривоват, и если она достаточно пристально вглядывалась в свет убывающей луны, то могла поклясться, что у него дрожат руки.

— Мы собрались в этом священном лесу, чтобы укрепить союз Антонина Долохова и … - он сделал паузу, чувствуя, как напряжение пронизывает его, когда он неловко переминается с ноги на ногу, - Гермионы Грейнджер. Вступаете ли вы оба в этот магический союз с полным пониманием брачного обета и его вечного обещания друг другу?

Позади нее послышалось тихое шарканье. Она обернулась и увидела Джинни, сжимающую руку Гарри, его изумрудный взгляд был устремлен на Долохова. Но когда она снова посмотрела на своего будущего мужа, его внимание было приковано исключительно к ней.

- Да, - тихо ответила Гермиона.

- Да. - Голос Долохова был хриплым и хриплым, звук, который она никогда раньше не слышала, но звучавший почему-то успокаивающе. Ее сердце затихло в грудной клетке, убаюкивая нежным гулом вместо дикого галопа.

- Тогда я продолжу. Пожалуйста, возьмитесь за руки.

Из-под толстой ткани плаща показалась рука Долохова. Она была широкой и мозолистой, с маленькой цифровой татуировкой на запястье и хвостом того, что, как она знала, было его темной меткой.

Гермиона вложила свою противоположную руку в его, их пальцы сомкнулись вокруг запястий друг друга. Его большой палец мягко коснулся точки ее пульса, и она почувствовала, как дрожь магии пробежала вверх по ее руке и пробежала вниз по позвоночнику, перехватывая дыхание, когда ее испуганное выражение остановилось на его лице.

Даже в темноте его зрачки были широко распахнуты, а за густыми ресницами едва виднелся металлический серый ободок.

Судя по тому, что она узнала, он был на год старше Чарли и, должно быть, лет на десять старше ее.

Гермиона вдруг поняла, что не знает, сколько лет ее мужу. Она не знала, когда у него день рождения. Не знал, любит ли он Квиддич или чтение. Она понятия не имела, есть ли у него семья или он хоть немного порядочный человек, но, несмотря на все это, сейчас, когда они были здесь, она чувствовала себя спокойнее— намного спокойнее, чем в последние дни.

Кингсли постучал палочкой по их соединенным рукам, и струйка серебряной магии материализовалась, растягиваясь и сворачиваясь вокруг их пальцев и запястий. Она чувствовала притяжение его магии и притяжение своей собственной, как будто что— то внутри нее жаждало быть соединенным-нет, возвращенным.

- Вы связаны магией, которая стоит перед вами, чтобы никогда не причинять вреда, всегда лелеять и быть сострадательными друг к другу. Клянетесь?

Она заранее подготовилась к этому вопросу. К торжественным клятвам Гермиона не относилась легкомысленно, и поклявшись не причинять вреда человеку, держащему ее за руку, она должна была надеяться, что он сделает то же самое.

- Клянусь, - произнесли они в унисон, и его пальцы мягко сжали ее запястье.

- Тогда силой и светом солнца …

Клятвы, - быстро перебил Долохов. - Ты их не произнес.

Кингсли выглядел смущенным, и его взгляд метнулся к Гермионе. “А ты хочешь этого?”