(Danea) - Анхиз (СИ)

========== Анхиз ==========

А ты поразмысли об этом:

Не проболтайся, сдержись, — трепещи перед гневом бессмертных!

Гомеровский IV гимн «К Афродите» (290-291), пер.В.В. Вересаева

Анхиз укрылся от полуденного зноя в пастушечьем доме и от нечего делать пытался играть на кифаре. Многие в его родном Дардане[1] возмущались, что сын царя Каписа, красавец Анхиз, беспокоит покой благонравных жен и их дочерей – вот отец и отослал на время прочь из города, на Иду[2], пасти стада, пока не поутихнут страсти. Поскорей бы уже можно было вернуться назад! С пастухами он сумел договориться, за коровами ему ходить не надо было, но скука стояла страшнейшая.

Какое-то движение отвлекло его, он слишком сильно потянул струну, и она отозвалась протяжным стоном. Анхиз поднял голову. Дверь оказалась отворена настежь, а на пороге, словно в нерешительности, застыла юная дева. Солнце светило ей в спину, заставляя золотым венцом сиять волосы и являя все изгибы совершенного тела, так что в первый момент Анхизу даже показалось, что на гостье ничего не надето. Она прищурилась, разглядывая Анхиза – после яркого дневного света в хижине казалось совсем темно, – а затем шагнула внутрь. Раздался едва слышный перезвон и воздух наполнился густым ароматом розы. Дверь тихо захлопнулась. Дева нежно улыбнулась, склонила голову и осталась стоять, продолжая рассматривать его.

Анхиз тоже глядел на нее во все глаза. Все в ней – ее стать, красота, роскошь и блеск одежд и украшений – ослепили его, oна вся светилась и переливалась. Ее алый, расшитый узорами пеплос, был соткан будто из огня – так сиял. Лилейные руки украшали витые браслеты, нежные мочки ушей оттягивали серьги с подвесками, звенящие при каждом наклоне ее головы, а на стройной шее в несколько рядов висело ожерелье из сверкающих камней. Это точно кто-то из богинь! Анхиз опомнился и упал на колени перед гостьей.

– Здравствуй, владычица, почтившая этот скромный дом, кто бы ты ни была – Артемида стрелолюбивая, Афина сиятельноокая иль Афродита златая!.. Ведь ты из богинь, правда? Я знаю! Смертные женщины не бывают такой красоты!.. А может быть ты из харит или нимфа, живущая здесь, на горе? Открой мне, кто ты! Сегодня же я воздвигну на Иде в твою честь алтарь и каждый день стану приносить тебе многоценные жертвы. От тебя же прошу одного – будь благосклонна ко мне! Возвеличь меня среди прочих троянцев, надели цветущим потомством и даруй долгую, счастливую жизнь.

– Ну что ты, Анхиз! Я совсем не богиня, напрасно меня приравнял ты к бессмертным, – поспешила ответить гостья. – Смертные мать и отец у меня. Отец мой – благородный Отрей, что над Фригией [3] царствует. Однако же няня моя троянкой была, она вашему языку и меня обучила.

Она шагнула ему навстречу и мягко потянула вверх. Анхиз оказался совсем близко к ее лицу и у него перехватило дыхание – так прекрасно оно было, полно такой невообразимой прелести, юности и свежести, словно ожившая мечта. Но особенно примечательны были ее темно-синие глаза, что звездами влажно мерцали из-под ресниц. Они манили и приковывали, ласкали и заставляли подчиниться, сулили неведомые блаженства и умоляли. Он потерялся в этих глазах, растворился, стал глух и слеп ко всему вокруг. Ее розовые уста шевелились, звенел колокольчиком голос, но Анхиз все глядел и глядел на нее, не слыша ни слова из того, что она говорила.

Белая рука птицей взлетела к шее, притянув его внимание. Пальцы прошлись по блестящим камням ожерелья и скользнули вниз, поправив подвеску, затерявшуюся в тени ложбинки. Пеплос гостьи был таким тонким, что не скрывал очертания налитой груди, а прерывистое дыхание, натягивающее ткань при каждом вздохе, обрисовывало ее еще четче. Казалось, она так и просится ему в руки. Ему страстно захотелось до нее дотронуться, взвесить ее тяжесть на своей ладони… Но она все что-то говорила. Он попытался разорвать дурман желания и прислушался.

– С подружками мы на лугу веселилась, как вдруг налетел ветер страшный, меня подхватил и понес. Ветром этим Гермес оказался. Меня он сюда перенес и сказал… сказал он, что воля богов такова… женою должна я взойти на ложе твое и потомков тебе нарожать. – Она прерывисто вздохнула и сладкая истома этого вздоха отозвалась внизу живота Анхиза. – Сказал и исчез без следа… И так я оказалась здесь и стою пред тобоü –

--">