Анисья Зудова - Мамзель Нюська

навалилась сонливость. Так и не согрев себе чая, она выпила полстакана воды и побрела снова в спальню. Откинув одеяло, она хотела лечь в кровать, но увидела на простыни кровь. Вид крови напугал Анну. Но этот испуг неожиданно сказался на ней благотворно. Она словно только теперь проснулась, только теперь стала осознавать все то, что с ней произошло. Сон как рукой сняло.

Анна сняла халат и осмотрела свое тело. Синяк под глазом оказался не единственным. Синяки большие и маленькие были на груди и бедрах, ноги и ягодицы были в засохшей крови. Анна глядела на свое отражение в зеркале и по щекам покатились слезы. Она никогда не чувствовала себя настолько омерзительно грязной. Прояснившийся мозг работал лихорадочно.

— Так, первым делом — вымыться! Противно, ох, как противно! Сволочи! Животные! Пропадите вы все пропадом!

Растопив баню, она сожгла в топке плащ, который покупался с такой радостью, а теперь вызывал такое отвращение. Вслед за плащом в топке оказались и туфли. За ними последовали халат и постельное белье.

— Сжечь, все сжечь, чтобы ничего не напоминало мне об этой страшной ночи! Забыть, все забыть! И жить дальше. Да, несмотря ни на что жить дальше. И пусть Кузьма бросил меня, у меня есть дети. Как же я смогла забыть о них и хотела умереть? Нет, не могу я себе этого позволить! А эту ночь забыть, забыть! Сама виновата! Ведь понимала, что эти пьянки с Зойкой не доведут до добра. Но остановиться уже не могла. А теперь все, хватит! Падать уже больше некуда — дно. Надо теперь подниматься. Но прежде — забыть! Забыть! Все забыть! Когда-нибудь эти подонки будут отомщены за мою боль, за мой позор! Не может так быть, что все им сойдет с рук! А пока — забыть! Забыть!

Мысли лихорадочно проносились в ее голове, когда она с ожесточением бросала в топку печки вещи. Лишь вымывшись и надев чистые вещи, она, наконец, немного, успокоилась. Согрев чай и приготовив омлет из пары яиц, заставила себя поесть. Легла на диван и снова захотелось спать. Но это уже был другой сон. Он принес прибавление сил и ясное сознание.

Когда Анна, наконец, проснулась, она, словно увидела все окружающее ее новым взглядом. И увиденное ей очень не понравилось. Она всегда была очень чистоплотной, не любила беспорядка в доме. А теперь в ее доме висела по углам паутина, слой пыли был уже таким, что она стала махровой, на полу — мусор, под столом — пустые водочные бутылки.

— Да, мать, не зря тебя муж бросил. Из такого бардака и выгонять не надо, сам убежишь, — выговаривала сама себе Аня. Хотелось немедленно заняться уборкой. Но когда она поднялась с постели, то поняла, что немедленно заняться уборкой не получится. Кровотечение только усилилось, а боль внизу живота не проходила.

— Ладно, — успокоила себя Аня, — сегодня еще отлежусь, а с завтрашнего дня — за уборку.

Глава 5

Но назавтра заняться уборкой не пришлось. Боль и кровотечение только усилились. Аня поняла, что без доктора ей не обойтись. Не хотелось ей с таким лицом показываться на люди, но что делать? Она попыталась скрыть синяк на лице с помощью тонального крема, но он все равно был заметен. Пришлось надеть солнцезащитные очки, хотя день был, отнюдь, не солнечным.

Гинекологом в местной поликлинике работал Павел Иванович — невысокий сухонький старичок лет семидесяти. Его мама когда-то давно умерла от гинекологического заболевания. Это и определяло его профессию вот уже более сорока лет. Вот и появившуюся на свет Аню первым взял на руки именно Павел Иванович. Женщины всего района уважали доктора за нелегкий труд и профессионализм и одновременно побаивались. Ведь обращались они к доктору, как правило, тогда, когда болезнь уже оказывалась достаточно запущенной. Павла Ивановича очень огорчало подобное отношение женщин к своему здоровью.

Всех женщин, обратившихся к нему, Павел Иванович называл «голубушками» либо «дорогушами». А если он сердился на пациентку, то начинал обращаться к ней, называя ее «милочка».

Осмотрев Аню, доктор помрачнел.

— Каким варваром нужно быть, чтобы сотворить такое с женщиной! Голубушка, а Вы в полиции были, заявление на этого нелюдя написали?

Помолчав немного, словно думая, что ответить доктору, Аня нехотя произнесла:

— Да, была…

Однако не стала уточнять, где именно в полиции она была. Но видимо что-то смутило Павла Ивановича, и он переспросил:

— Милочка, Вы точно были в полиции? А то я сам буду вынужден туда --">