(Asya_Arbatskaya) - Ведьмин круг (СИ)

говорушки сминались и лопались, источая сильный запах, вызывавший у Жанны рвотные позывы.

Она остановилась, только когда убедилась, что от колец не осталось и следа.

Спустя два дня Глеб и Жанна поругались.

Андрей весь предыдущий вечер провёл на карьере, где в песке гнездились ласточки: ребятне очень нравилось наблюдать за их стремительными передвижениями. Бейбарсов считал, что это опасно, а Аббатикова была рада, что Ратников-младший держится от леса подальше.

Ссора, начавшаяся с бытового несовпадения взглядов, неожиданно едва не выросла в небольшой катаклизм местного масштаба.

– Нельзя ходить в лес! Не-я! Ам о-асно! – сердясь всё больше, повторяла Жанна. – Ты п-осто е они-аешь! Е у-ст-уешь!

И тут же, увидев, как сузились глаза Глеба, осознала свою ошибку, но было поздно.

– Да, я ведь инвалид, – растягивая слова, кивнул Бейбарсов. – Куда мне до всесильной тебя.

– Я не э-о и-ела в иду! – сдала назад некромагиня.

– Конечно, Жанна, – бывший некромаг, словно совершенно не замечая собственных действий, взял забытый часом раньше карандаш и начал крутить его в пальцах, как раньше бамбуковую тросточку. – Ты всегда имеешь в виду не то, что говоришь.

– Г-еб!

– «Геб, Геб», – передразнил Бейбарсов. – Прямо как в старые добрые времена. Я же вижу, что тебе тут не нравится. Тебя всё здесь тяготит. Шляешься целыми днями непонятно где, разнюхиваешь всё что-то… Ты не можешь жить без магии, потому что ты без неё – ничто! Я помню тебя в первый год у старухи – дрожащая малявка, не сводящая с меня жадного взгляда. С тех пор ничего так и не изменилось.

Жанна открыла рот, чтобы жарко возразить, но вдруг поняла: в чём-то он был прав. Может быть, именно в этом и крылась причина её скуки? Она не помнила лопухоидной части своей жизни, и возвращение к ней ощущалось довольно неприятно, как будто у неё отобрали что-то важное, вроде возможности видеть или обонять.

– Молчишь? – подначил Глеб. – Правильно делаешь. Что бы ты ни сказала, это будет бесполезно. Я думал, нам с тобой по пути, но, похоже, для тебя это не так. Может, пора уже возвращаться к Свеколт?

– Но я тебя… – начала было Аббатикова, но Бейбарсов перебил её:

– Избавь меня от этого, надоело!

Некромагиня смотрела на него широко открытыми глазами, не веря в то, что слышит. Ей казалось, что всё вокруг рушится; последний раз ей было так плохо, когда Глеб исчез, не предупредив сестёр по уже бывшему на тот момент дару.

– Убирайся, – тихо повторил Бейбарсов.

Карандаш в его руке осыпался прахом.

Всхлипнув, Жанна кинулась прочь из дома, на ходу вытирая слёзы.

Ноги сами привели некромагиню в лес: столько дней подряд она ходила сюда, что теперь для неё словно бы и не существовало других маршрутов.

Не хотелось верить, что Глеб говорил всё это всерьёз; но Жанна слишком хорошо знала своего друга, брата, любимого. Он не бросал слов на ветер.

Некромагиня бежала, то и дело врезаясь в деревья, отталкивалась от них, снова спотыкалась… Она, выросшая в лесу, словно растеряла все свои былые навыки. Или это отчаяние стёрло их, заблокировала, лишила к ним доступа? В голове раз за разом звучали последние слова Глеба; его тяжелый взгляд, казалось, до сих пор преследовал Аббатикову.

Вдруг, больно ударившись коленями о поваленный ствол, Жанна пролетела вперёд и рухнула на влажную мягкую землю. Ладони засаднило – очевидно, затормозила некромагиня о какие-то ветки или камни; зато голова вдруг стала чудесно пустой, без единой мысли.

Аббатикова недоумённо подобрала опавший лист и поднесла его почти к самому носу, пытаясь сфокусироваться, но что-то мешало. Белый туман затапливал сознание, принося покой и свободу от чувств, но Жанна не хотела расставаться со своей болью вот так просто. Она принадлежала ей, как и всё, что было связано в её жизни с Глебом, и обменять её даже на счастье казалось чем-то кощунственным. Ощущая странное сопротивление воздуха, будто её поместили в гигантский стакан с киселём, некромагиня поднялась на четвереньки, потом на ноги. Перед глазами всё плыло, от круговерти ощутимо затошнило, в ушах гудела кровь: сердце старательно выполняло свою работу, несмотря ни на что.