Автор неизвестен - Бал красной смерти (СИ)

представив, как легонько я наклоняюсь к миловидному ангелу, вдыхаю дурманящий разум запах васильков и, слегка оголив юное плечико от блестящих локонов, вонзаю острые зубы в источник моей симфонии. Она станет моей прелюдией, моим первым аккордом.

Движение пальчиков по клавишам замедляются, и я вхожу в зал под бурные аплодисменты в честь юного дарования. Лишь мгновение, и одурманенная близостью с разгоряченной кровью я уже хочу сорваться с места, когда слышу отчетливое:

- Белла!

Восторженный голос матери заставил замереть на месте и постараться не вдохнуть новую порцию манящего аромата. Горло полыхает адским пламенем, буквально разрывая глотку, умоляя утолить этот пожар и насытиться. «Уже почти. Совсем скоро. Я сильнее инстинкта. Этот день будет навсегда вписан в историю города, и я сделаю все так, чтобы обо мне говорили не только с ужасом в глазах, но и с восхищением на устах».

- Ох, моя хорошая, какая же ты красавица, - Рене подходит ближе и, не мешкая, заключает в объятия. И я просто отпускаю себя, окунаясь в эту эйфорию, приближающую меня к живительному нектару, тону в грозящемся разорвать сосуды сердечном ритме и легонько приобнимаю в ответ. – О, Боже, ты такая ледяная…

Попытка вырваться, но крепость объятий намного сильнее усилий женщины средних лет.

Тук-тук-тук-тук…

- Белла… - голос Рене становится неуверенным.

-Тише, - шепчу я, вдыхая носом аромат крови сквозь завитки каштановых волос моей человеческой матери, - тише…

Туктук-туктук-туктук-туктук…

- Белла… - теперь ощущается нарастающая тревога, и вот еще одна отчаянная попытка вырваться, - что происходит?

- Ничего, - выдохнула я, чтобы тут же вдохнуть новую порцию наркотика. Есть некая привлекательность в предвкушении трапезы, какое-то особое наслаждение от ожидания чего-то столь прекрасного и столь желанного. Поэтому я с удовольствием проникаюсь всей палитрой ощущений, которые может подарить мне жертва.

Туктуктуктук –туктуктуктук – туктуктуктук…

- Белла… - и вот она мольба вкупе с бешеным ритмом, нарастающей паникой и страхом перед чем-то непонятным. – Отпусти меня!

Я лишь сильнее сжимаю ее. Достаточно, чтобы причинить боль, но не переломить как тростинку. Испуганная женщина, вывернувшись, сумела поймать взгляд, как ей казалось, дочери, и была просто ошеломлена насколько бледная, почти прозрачная кожа контрастировала с алым цветом глаз, насколько было прекрасно и в то же время ожесточено лицо ее малышки.

- Ну, привет, мамочка, - облизнув, я закусила нижнюю губу, и заметила, как в глазах Рене начинает разрастаться неконтролируемая смесь страха, отчаяния и паники. – Не узнаешь?

Отчаянные брыкания и попытки вырваться заставили прижать ее к себе посильнее. Для всех мы были мамой с дочкой, которые не виделись столь долгое время.

Туктуктуктуктуктуктук…

- Вот так… мамочка, - утешала я ее. – Это будет не больно.

- Что? – отчаянный всхлип, затерявшийся в шуме громкой музыки динамиков. Люди выходили и заходили, многие ребята танцевали в центре, а остальные рассредоточилось вдоль стен, обсуждая то образовательную систему, то экологическую ситуацию, но чаще всего сплетничая обо всех отличившихся жителях этого захолустья.

- Расслабься…

Соприкосновение с загорелой кожей, звук рвущихся тканей и отчаянные вопли матери, заглушенные очередной мелодией, доносящейся из динамиков.

Наконец-то…

Боже, да…

Как же хорошо…

Еще...

Еще…

Ну, же…

Еще немножко…

Слишком мало…

И сразу после того, как обескровленное обмякшее тело женщины упало прямо к моим ногам, по залу разнеслось писклявое:

- АААААААААААА!!!

Та самая миловидная юная пианистка кричала изо всех сил, с ужасом всматриваясь в закатившиеся

--">