(Violet Stormblue) - Разгадай сама (СИ)

сворой злобных собак. И, сглотнув, нервно одёргивает мантию и так съехавшую на бок.

И война закончилась.

— Отойди! — бросает он, сильнее потянув вниз смятый левый рукав — я вижу хаотичное мелькание бесцветных кончиков пальцев.

А несколько месяцев спустя мы вернулись в школу, чтобы окончить последний курс и узнать, что, по сути дела, «почти» ничего не изменилось.

— Всенепременно... — тихо вскидываюсь я, стиснув зубы.

Стремительно пролетела осень, а за ней — зима и весна, которая тоже не принесла перемен.

Волей случая — вот повезло! — мы с Малфоем оказались друг напротив друга в коридоре узком, как труба. Только вперёд или назад — других выходов нет. И главная проблема состоит сейчас в том...

Кому полагается уступить первым?

А теперь угадайте, что скрывается за словом «почти»...

На кого презрительно и косо смотрят, упорно обходя стороной? Кого обсуждают и осуждают за спиной, вспоминая каждый сделанный выбор, принятое решение, совершённый поступок? Малейшую оплошность, совершённую в Хогвартсе во время последней битвы?

Каждую мысль, мелочь, порыв?

Правильно...

— Дай пройти! — гневно бросает Малфой, и я прихожу к выводу, что терпение у него ни к чёрту.

Факультет, ставший изгоем...

— Объясню другими словами, — я терпеливо вздыхаю. — Малфой, ты загородил дорогу.

Наш новый Слизерин.

— Чтоб тебя, Грейнджер! — фонтаном взрывается он. — Сложно уступить?!

— Вот именно, — изогнув бровь, я снисходительно роняю. — Разве это так тяжело?

Он сверлит меня лихорадочно блестящими глазами, и в глубине души я понимаю, нет, я точно знаю, что Малфой никогда не сделает это первым.

— Ладно, — уворачиваюсь я от выяснения отношений, но решаю воспользоваться сложившейся ситуацией. — Только скажи...

— Что?

— Позавчера — ты ведь помнишь — мы столкнулись во дворе, и мне показалось, будто ты хотел что-то сказать...

— Лови последний шанс, — твёрдо произношу я. — Что тебе нужно?

— Ничего.

Он не раздумывает ни секунды, при этом врёт и не краснеет, а я понимаю, что не особо сражена этим фактом.

— Ну как знаешь, — его присутствие утомляет и, подобрав сумку, я пытаюсь отпихнуть Малфоя в сторону. — Посторонись, а?

Он не двигается, уткнувшись взглядом в ботинки, поэтому я спокойно протискиваюсь мимо, но случайно задеваю его левую руку. Малфой ощутимо вздрагивает, однако не произносит ни слова, и я быстро иду дальше, пытаясь выкинуть странную встречу из головы.

— Грейнджер.

В воздухе разносится громкий шелест, а после — звук падения.

— Грейнджер, — хрипит Малфой и еле слышно продолжает: — Постой...

Обернувшись, я на полном ходу пытаюсь поймать ускользающую, как шёлковая лента, мысль: «Я только слегка прикоснулась... а он валяется на полу, словно мешок с мукой».

Малфой безжизненным ковром устилает каменную плитку, в то время как школьная форма, неторопливо оседая на пол, оборачивается пышным морем тёмных складок. Пару мгновений спустя левый рукав задирается, и это событие заставляет меня... остановиться.

Отшвырнув сумку, я отважно иду обратно и по мере того, как оказываюсь ближе к Малфою, широко раскрываю глаза.

— Молчи, — шепчу я, присев на корточки.

А затем осторожно заворачиваю ткань, открывая руку, и Малфой повинуется, даже не думая сопротивляться нехитрым действиям.

— Боже... — как в трансе, заключаю я.

И хотя делать этого — бесспорно! — не стоит, легонько нажимаю на кожу, приложив подушечку пальца к расплывчатому краю Чёрной Метки.

— Какого... — не выдержав, начинает возмущаться Малфой, но не успевает даже закончить фразу.

Резко вдохнув, он отключается, хлопнувшись от боли в обморок.

Мерлиновы кальсоны!

Я до сих пор не могу понять, как худосочный Малфой, жизнерадостно гремящий костями, может весить при этом... целую тонну?!

Чуть не надорвав спину, пытаясь сдвинуть неподъёмное тело с места, я вспоминаю о волшебстве и вытаскиваю из кармана палочку. Левитация проходит успешно, если не считать

--">