Наталья Черемина - Все не так

его на машине, чтобы отвезти в какой-нибудь тихий ресторанчик и обсудить результаты поездки. Результаты были неплохими: ему удалось договориться с фабрикой о закупке мелкооптовых партий канцтоваров по приемлемой цене. Валера и Артур вместе закончили юридический факультет и жутко этим гордились. Еще бы: самый престижный факультет, без мохнатой лапы не пролезть. Мохнатая лапа была и у того, и у другого. Не то чтобы супермохнатая — тогда бы они замахнулись на какой-нибудь столичный вуз. Их отцы были чиновниками чуть выше средней руки, матери — средней руки чиновницами. Они росли единственными детьми в своих семьях, читали одинаковые книжки, имели схожие музыкальные пристрастия. Вполне прогнозируемо подружились, по-доброму, без соперничества. Оба защитились с красными дипломами и пошли работать в юротделы разных, но очень похожих банков. Поработав с год, разочаровались в юриспруденции и решили организовать свой бизнес. Тут, очень кстати, банк, в котором трудился Артур, лопнул, и он заработал небольшую сумму, участвуя в придуманной своими коллегами взаиморасчетной схеме. Все было вполне легально: должники банка (из сознательных) возвращали деньги тем, у кого деньги в этом банке зависли, через посредничество начальника юротдела. Начальник был нормальный парень, посредническим процентом со всеми остальными юристами делился, благодаря чему Артур немного разбогател.

Валера, чей банк пока жил и процветал, занял деньги у родителей, и они решили продавать канцелярщину (как-то интеллигентнее, чем сосиски). Валера ездил прощупывать почву. Теперь дело оставалось собственно за покупкой. Артур должен был договориться о сбыте. В планах у них был магазин, но пока они решили раскидывать товар мелкими партиями, чтобы немного встать на ноги. Безусловно, то, что Артур вложил в дело свои кровные, ставило его немного выше Валеры с родительским капиталом. Но Валера был не против, он уважал Артура за оборотливость, которая была видна еще в студенческие годы. В конце голодных восьмидесятых, больше из тяги к приключениям, чем от нужды, они возили из Литвы сахар и без проблем, благодаря Артуровой ловкости, сбывали его на рынке. Валера имел скорее аналитический склад ума, очень уважал комфорт и спокойствие, поэтому был вполне согласен с создавшейся расстановкой сил: смелый и решительный Артур — директор, спокойный и рассудительный Валера — заместитель, готовый всегда трезво оценить ситуацию и дать мудрый совет. Что, разумеется, не освобождало его от обязанности ездить в командировки.

Выйдя из автобуса, Валера поежился под проливным дождем, натянул чуть ли не на глаза капюшон, надел новенький рюкзак на одно плечо и оглянулся. Артура не было, как не видно было и его машины. Обойдя вокзальную площадь несколько раз по периметру, он вздохнул и стал искать глазами телефон-автомат. Мобильник в начале девяностых был еще слишком дорогим удовольствием, но он поклялся с первой же прибыли немедленно его себе купить. Вместо телефона он наткнулся глазами на слабо мерцающее оконце торговой палатки и побрел туда, еще толком не зная, что купит. Вспомнил, что сигареты заканчиваются, и потом, хотелось перебить густую отрыжку, оставшуюся от съеденных на обед жареных колбасок. «Сигарет, жвачку… Зажигалка есть? — пошарил рукой в кармане. — Есть… Спрошу, откуда можно позвонить», — рассеянно перебирал мысли Валера, спеша к огоньку и время от времени оглядываясь, чтобы не упустить друга.

Заглянул в ларечное окошко и невольно позавидовал мирной картине: обычно в палатках бардак, беспорядочно свалены коробки, какой-то обшарпанный картон, а тут опрятно, письменный стол, уютно горит настольная лампа, и девушка в пушистой кофте что-то пишет, низко склонившись над листком бумаги. Поежившись от промозглой сырости, Валера тихонько постучал. Девушка не услышала, тогда он нервно оглянулся: как бы Артур его не потерял, — и постучал настойчивее. Она не спеша подняла голову и окаменела, как будто увидела нечто запредельно страшное. У девушки были широкоскулое, сужающееся книзу лицо, прямой широковатый нос и маленький строгий рот. «Похожа на кота», — мелькнула в Валериной голове ненужная мыслишка. Медлительность девушки его несколько нервировала, а эта немая сцена ужаса сбивала с толку.

— Господи, да открывай же ты, — недовольно процедил Валера себе под нос и снова стукнул в стекло.

Девушка, как неживая, поднялась и распахнула окно. Вежливый --">