Ирен Беллоу - Свет твоих глаз

стул, и Рон с легкой гримасой сел. – Вообще-то все дело в Ребекке. Она снова попросила меня замолвить за нее словечко.

Ребекка Синклер работала одно время в той же газете, что и Питер. Потом она ушла на телевидение и, покрутившись в отделе новостей, заполучила в свое распоряжение утреннее ток-шоу. Очевидно, заполнить эфир было совсем уж нечем, если ей понадобился хозяин ресторана.

Рон покачал головой, раздраженный тем, что приходится возвращаться к уже решенному, казалось бы, вопросу.

– Полностью с тобой согласен. Просто хотел убедиться, что ты как следует обдумал ее предложение, прежде чем его отвергнуть.

– Я все обдумал, – твердо сказал Рон.

– Уверен?

– Перестань, Пит. Уж кто-кто, а ты прекрасно знаешь, как я отношусь к появлению на телевидении.

Гриншоу учился когда-то с отцом Рона, так что мужчины действительно знали друг друга очень хорошо.

– Реклама, сынок, двигатель прогресса. И не в твоих интересах наживать себе врагов на телевидении.

– Дело не в этом. – Рон покачал головой. – Я всегда рекламировал «Касу» по-своему. Пока что мой план срабатывал, и причин меняться в чем-то я не вижу. – В рекламе Рон делал упор на кухню и на атмосферу загадочности, окружавшую «Касабланку». Здесь не устраивалось пышных банкетов, сюда не приглашалось телевидение. Никаких шоу, никакой трескотни и мишуры, ничего такого, что могло бы повредить устоявшейся репутации, развеять ту ауру, над созданием которой пришлось столь упорно работать.

Все открытые им рестораны имели успех, и Рон не намеревался отступать от своих принципов, помня слова отца о том, что, если вещь не сломана, не надо ее чинить.

Питер хмыкнул и занялся салатом. Его привычка не доводить разговор до конца бесила Рона. Вот и сейчас он не сомневался, что старый лис замолчал намеренно, рассчитывая дать ему возможность еще раз поразмыслить над предложением.

Одним из вредных побочных эффектов успеха Рона Фримена был его статус полузнаменитости, что неизбежно привлекало к нему таких, как Ребекка. Но, хотя пресса и расписывала хозяина «Касабланки» как одного из самых влиятельных в своей сфере людей, он не собирался поощрять такую чушь. Поэтому, когда Ребекка предложила отснять часть ее ток-шоу на кухне – да еще привлечь к этому шеф-повара Виктора Прескотта! – Рон решительно и твердо произнес «нет».

Репортер покончил с салатом, но по-прежнему хранил молчание. И лишь когда официант убрал пустую тарелку, Гриншоу поднял голову и посмотрел Рону в глаза.

– Ладно, – проворчал Рон. За долгие годы знакомства с Питером он понял, что от того невозможно избавиться, пока все не будет выслушано. – Выкладывай, с чем пришел.

– У тебя расширится клиентура.

– Я доволен той, которая есть сейчас.

– Тогда просто окажи любезность Ребекке.

Рон пригладил волосы, стараясь понять, что это значит.

– Извини?

Питер лишь покачал головой и, надорвав пакетик с сахаром, высыпал его в кофе.

– Вот что, сынок, по-моему, тебе следует подумать об этой девочке, – сказал Гриншоу, делая знак официанту. – Особенно с учетом того, как вы расстались.

Раздражение на какое-то время отступило перед злостью, но Рон заставил себя сдержаться.

– Во-первых, мы с ней не встречались. Пообедали пару раз, и только. Это не то, что называют отношениями. – По правде говоря, они не только обедали, но и переспали. Однако оба знали, что продолжения не последует. – А если бы и встречались, я все равно не меняю взглядов в угоду кому бы то ни было. Ни тебе. Ни Ребекке. И никак иначе.

– Если ты уверен…

К столику подошел официант.

– Я уверен, – сказал Рон.

– Тебе бы это не помешало. В следующую субботу исполняется ровно шесть лет с того дня, как ты открыл «Касу». Не юбилей, конечно, но все же… – Гриншоу повернулся к официанту и начал обсуждать десерт.

Рон нахмурился. Он отлично знал, что в следующую субботу у «Касабланки» день рождения. Каждый год при приближении этой даты ему приходилось проходить через ад. Ад воспоминаний о Клэр Уинслоу. Одно неосторожное слово – шлюзы откроются и поток этих воспоминаний подхватит его как щепку и унесет на шесть лет назад, чтобы выбросить потом на пустынный берег одиночества.

Шесть лет назад все складывалось как нельзя лучше: открытие первого ресторана, присутствие женщины, которую он любил и которая, как ему казалось, любила его. Но все вышло иначе. Он оказался дураком. Кретином, который стоял в этом самом зале с обручальным кольцом в кармане и --">