Лариса и Олег Зарицкие - Любовь побеждает всё

меня. Но чтобы не
опозориться перед профессором, попытался взять себя в руки и как можно более
спокойнее спросить:

3

- И сколько мне осталось? – я старался говорить тихо и медленно, боясь сорваться.
Очень тяжело это слышать в сорок шесть, хотя, наверное и в шестьдесят не легче,
но этого я уже не узнаю.
- Всё очень индивидуально, - профессор взял снимок и посмотрел на него. - Вы
действительно хотите это знать?
- Да, если можно.
- Думаю, не больше полугода. Это в лучшем случае. Дальнейшее лечение может
продлить этот период, но одновременно приведёт к ещё большей интоксикации и
астении всего организма. Решать вам. В конце концов, вы можете обратиться в
другую клинику.
- А что бы вы сделали на моём месте, профессор?
- Честно? - он задумался, нахмурив свои кустистые седые брови. - Знаете, я часто
езжу на семинары и однажды мы с коллегами говорили об этом. Я спросил у них,
пойдут ли они сами по тому кругу, по которому пускают своих пациентов. И
знаете, что мне ответили?
Я с интересом смотрел на него.
- Семь из десяти сказали, что принимали бы лекарства до тех пор, пока они
снимают боль, а потом покончили с собой. Я с ними солидарен, поэтому так
откровенен с вами.
- Понял Станислав Борисович. Тогда проведу эти полгода, или сколько мне
там осталось в загулах и пьянстве, - я старался говорить с улыбкой, но голос
немного дрожал.
- Алкоголь я бы не рекомендовал, так как это может ускорить рост опухоли.
- Это я так глупо шучу, профессор. Спасибо, что сказали правду, - я встал и
протянул ему руку на прощание. Рука вроде бы не дрожала.
Профессор вышел из-за стола и сжал мою ладонь, крепкой рукой хирурга.
- Вот возьмите, - он протянул мне листок с адресом.
- Что это?
- Это адрес одного целителя в Украине. Как врач, я не имею права вам его
советовать, но раз официальная медицина оказалась бессильна, - он вздохнул и
развёл руками. - Я слышал, что он очень многим помогает.
- Когда могу выписываться? - я взял бумажку и положил в карман куртки.
- Как скажете, хоть завтра.
- А можно сегодня?
- Понимаю, - профессор первый раз улыбнулся за время разговора. - Хорошо, я
распоряжусь.
- Удачи вам, - попрощался я и вышел из кабинета.
На ватных ногах, вернувшись в палату, долго не мог придти в себя. Но
лежать не мог. Сидеть тоже. Как загнанный зверь, ходил от окна к двери. В голове
пульсировала только одно слово – полгода, полгода, полгода. Как же так? Почему?
За что? Не хочу! Я не готов!
Сейчас я ненавидел деньги, которые всегда считал мерилом своего успеха. Зачем
мне теперь то, к чему я стремился. То, что имею, если здоровье кончилось.

4

В эти минуты готов был отдать всё, чтобы только этой болезни не было, но чудес
на свете не бывает. Все планы и дела теперь казались ничтожными и не нужными.
Перед лицом близкой смерти всё разом потеряло смысл.
Но нельзя паниковать. Нельзя показывать свой страх. Значит так должно быть. Сам
же говорил, когда кто-то уходил раньше срока – судьба такая. Значит и мне нужно
достойно пройти это испытание.
Немного придя в себя и успокоившись, позвонил водителю. Потом принял
душ и переоделся. За время лечения тяжело было привыкнуть к молчащему
телефону, потому, что старую симку я вынул, чтобы никому ничего не объяснять, а
новый номер знал только водитель и Вика. Но через неделю я даже начал получать
удовольствие от отсутствия звонков. Так хорошо, когда тебя никто не беспокоит и
ты не носишь с собой этого маленького свидетеля твоей жизни.
Машину дожидался уже во дворе клиники, сидя на скамейке в парке и дышал
воздухом. Впервые за много лет, смотрел не перед собой, а вокруг. Конец мая в
этом году удивительно тёплый и солнечный, а я и не заметил как деревья
позеленели. На душе стало совершенно спокойно. Настроение ровное. Видимо
потому, что отношусь к тому типу людей, которые не плачут над разбитой чашкой.
Нет смысла жалеть о том, что нельзя изменить. Теперь нужно жить с этим. Как
важно знать правду! Странно, но именно отсутствие иллюзий меня реально
успокоило.
По дороге домой впервые просто смотрел на проезжающие машины и
спешащих людей на тротуарах. Я знал, что у всех свои заботы, проблемы. Но
теперь понимал настоящее значение слова - суета. Перспектива у всех одна и та же.
Только они ещё об этом не задумываются, а мой поезд уже начал движение туда,
где нет суеты, и часы отсчитывают время до моего прибытия. Поэтому, --">