Элизабет Хардвик - Раскаленная душа

потаенные струны в сердце каждого из присутствующих.

Женщина пела о поруганной любви, но в каждой ноте ее песен звучала надежда, звенела радость жизни.

Значит, она счастлива?

С кем?

Последний вопрос мучительно терзал Кевина, пока он молча всматривался в ее прекрасное незабываемое лицо.

Певица начала перебирать струны гитары, и вокруг снова воцарилась тишина. Даже не просто тишина, а выжидательное молчание, словно все в зале вдруг одновременно затаили дыхание.

И Кевин понял, почему. Эти вступительные аккорды он знал слишком хорошо. Женщина играла мелодию, которую он не слышал очень-очень давно. Их песню…

2

Кевин в зале. Линда не видела его, но точно знала, что он где-то здесь.

Она почувствовала его присутствие почти сразу же, как только вышла на сцену, и тут же мысленно одернула себя за не в меру разыгравшееся воображение. В конце концов, это просто нелепо — до сих пор испытывать подобные ощущения. Сама возможность его появления не поддавалась никакому логическому объяснению, но предчувствие было таким острым, что Линда уже не сомневалась: он в зале. Слушает ее.

Невероятно. Она выступает перед публикой впервые за последние три года. С какой стати ему приходить?

Однако он здесь. Линда знала, что это так, и чем дольше пела, тем сильнее в это верила. Она окинула взглядом публику, но с освещенной сцены было трудно что-нибудь разглядеть в темном зале: лишь смутные силуэты людей, все на одно лицо.

Впрочем, какая разница, она не желает его видеть. Какой смысл? Все это было так давно, словно в другой жизни. Она была тогда другой, он — тоже. Теперь они оба изменились…

Но он все-таки здесь!

Линда начала перебирать струны гитары, играя вступление к финальной песне, и вдруг почувствовала, как сердце забилось громче, — во всяком случае, ей так показалось. В эту минуту девушка пожалела, что включила в программу эту вещь, можно было закончить выступление чем-то другим, но публика помнила ее именно по этой мелодии. А она очень, очень давно не выступала перед слушателями.

Их песня…

3

— Ты была великолепна, Линда, просто восхитительна! — восторгался Дориан. Его глаза сияли. — Я…

— Кевин здесь, — перебила девушка, пресекая его радостные излияния. Она машинально протянула Дориану гитару, чтобы тот убрал инструмент в футляр.

Он застыл на месте и, нахмурившись, переспросил, словно не веря своим ушам:

— Кевин?

Линда нетерпеливо отбросила с лица непослушную прядь белокурых волос и взволнованно предложила:

— Может, нам просто удрать отсюда?

— Но…

— Ну же, Дориан, давай удерем! — настойчиво повторила девушка, захлопывая футляр гитары и собираясь покинуть комнату, в которую поспешно ретировалась со сцены несколько минут назад.

Но молодой человек не двинулся с места. Хорошо понимая, в каком Линда напряжении, он сочувственно улыбнулся ей.

— Я знаю, как ты взволнована, — Дориан сжал ее руку. — Но Кевин никак не может быть в зале.

— Господи, говорю же, он здесь! — прошипела девушка, стиснув зубы. Ее голубые глаза опасно блеснули, выдавая, насколько она близка к тому, чтобы взорваться. Линда готова была завизжать, если в самое ближайшее время не покинет этот клуб. Кевин где-то поблизости — она это чувствовала, даже знала, — а он последний человек, которого она бы хотела встретить, да еще именно в этот вечер. — Я понимаю, насколько это маловероятно, но, тем не менее, абсолютно уверена: он здесь!

Ей и самой с трудом в это верилось. Там, на сцене, Линда подумала, что это всего лишь игра воображения — ведь раньше Кевин всегда присутствовал на ее концертах. Более того, сегодня, в самом начале концерта, ей даже казалось странным, что она собирается выступать, а его нет рядом. Но с каждой минутой в ее душе все больше и больше крепла уверенность, что Кевин действительно в зале. Линде стоило невероятных усилий не поддаться приступу паники и не убежать со сцены, и вот теперь она отчаянно рвалась подальше от этого места. Ей не хотелось попасть в ситуацию, когда встреча с ним окажется неизбежной. Хватит того, что она знает о его присутствии!

Дориан снова нахмурился:

— Линда, ты только послушай, как они беснуются! — Из зала все еще слышались аплодисменты и крики. — Они хотят, чтобы ты снова вышла на сцену.

Публика — та милая доброжелательная публика, какой она казалась в начале концерта, — пришла в неистовство, --">