Кристин Григ - Жаркая схватка

Хорошо-хорошо, он изобразит удивление, даже радость, если уж ей так приспичило. А спустя пару дней или, может, через неделю мягко намекнет, что пора бы им и разойтись как в море кораблям.

Франклин вставил ключ в замочную скважину, повернул. Дверь распахнулась, вспыхнули огни, и сотня голосов слилась в общий хор:

— Сюрприз!

Франклин недоуменно заморгал, отступил на шаг, беспомощно уставясь на разодетую толпу.

— Милый! — картинно воскликнула Далии, устремляясь к нему. Ослепительный, переливчатый вихрь из алого шелка, золотых полос и благоухания дорогих духов… — С днем рождения, милый! С тридцать пятой годовщиной! Молодая женщина запрокинула голову и рассмеялась. — Что, удивлен?

— О да, — с непроницаемым лицом отозвался Франклин. — Весьма.

Далия звонко расхохоталась и подхватила его под руку.

— Да вы только гляньте на его физиономию! — воззвала она к собравшимся. — Франклин, дорогой, а я ведь знаю, о чем ты думаешь!

— Сомневаюсь.

Далия тряхнула головой, и золотые кудри рассыпались по обнаженным плечам.

— Ты не можешь взять в толк, как это я все устроила. Приглашения, еда, шампанское, цветы… И даже оркестр! — Повинуясь негласному приказу, с балкона донеслась негромкая музыка. Далия тесно прильнула к нему, задвигалась в такт мелодии. Франклин заставил себя улыбнуться, но с места не двинулся. — Милый, угадай, что оказалась самым трудным?.. Вытащить у тебя из кармана бумажник и проглядеть содержимое, чтобы узнать точное число. Ведь ты сам как-то обмолвился, что грядет почти круглая дата!

Все благие намерения Франклина развеялись в дым.

— Далия, мне это не по душе.

— Да ты просто злишься, что я нашла запасные ключи! — серебристым смехом рассмеялась красавица.

— Да, злюсь. И незачем хватать чужие бумажники. Как и устраивать сборища.

— Милый, ты разве не любишь сюрпризов?

— Нет, не люблю, — холодно отрезал Франклин.

— Ну что ж, тогда в следующий раз мы с тобой все спланируем заранее. — Далия застенчиво улыбнулась. — Можно, например, отпраздновать годовщину нашей встречи. Ведь мы уже год как вместе.

Франклин не ответил. Просто обнял ее за талию и закружил в танце, гадая, надолго ли затянется треклятая вечеринка.

Продлилась она целую вечность, и ни секундой меньше. По крайней мере, так ему показалось. Но вот наконец последние гости откланялись и отбыл последний фургончик с обслугой. В доме воцарилась тишина. Просторные, роскошно меблированные комнаты и залы опустели. Остался лишь еле уловимый аромат роз и духов.

— Я отвезу тебя домой. — Франклин знал, что голос его звучит сурово, а в глазах — лед. Но, в конце-то концов, он сдерживался весь вечер, пора бы и расставить все точки над «i».

Далия либо не поняла намека, либо сделала вид, что не поняла.

— Сейчас соберусь, — отозвалась она и взбежала вверх по лестнице.

Франклин ждал, расхаживая взад и вперед по гостиной. Держи себя в руках, и, может быть, обойдется без сцены, внушал себе он. Однако спустя минут десять он грозно нахмурился и поднялся в спальню.

В ванной шумела вода. Франклин беспомощно выругался и засунул руки в карманы.

Стоя у окна и глядя на чернильно-черное небо, многострадальный юбиляр чувствовал: чаша его терпения переполнилась. Весь вечер он улыбался, мило беседовал, пожимал руки мужчинам, целовал женщин в щечку, а гости поздравляли его, поздравляли, поздравляли…

День моего рождения, подумал Франклин. Губы его подергивались. Да кому, черт возьми, известно, когда у него день рождения! По правде говоря, он с таким же успехом мог родиться и пятого августа и седьмого! Младенцы, подброшенные к чужой двери, нечасто могут похвастаться свидетельством о рождении.

Джилсоны, приемные родители Франклина, все ему рассказали. И никто не знал доподлинно, когда именно мальчик появился на свет. Дату рождения установили с точностью от одного до трех дней.

Совсем малышом он вообще ничего не понимал.

— У всех бывает день рождения, — уверял он, и Джилсоны соглашались: «Да, ты прав».

И устраивали что-то вроде праздника. Некие безликие власти даже день выбрали: 6 августа.

— А где же моя мама? — любопытствовал он. — Где мой папа?

Маргарет и Дуглас Джилсоны переглядывались.

— Мы — твои родители, — говорил кто-то один из них.

Но они лгали. Нет, Джилсоны были добры к найденышу. Или, точнее, не обижали его зря. Но Франклин-то знал: приемные мама и папа его не любят. --">