Энн Мэтер - Упрямая гувернантка

применять свои знания на практике, но тетя Лори подняла ее на смех.

— Пустая трата времени, — твердо заявила она в ответ на высказанное Викторией желание работать учителем. — Иди развейся, а потом, если по-настоящему захочешь учить, всегда сможешь этим заняться. Ты хорошо потрудилась в школе и университете. Не пропусти зря свою юность, Виктория!

Поэтому, частично чтобы ублажить крестную, частично потому, что была молодой и жизнерадостной, Виктория последовала этому совету и весело проводила время. У тети Лори была квартира в городе, дом в Озерном округе, она проводила в Лондоне всю весну и лето, так что Виктория была под рукой для каждого приема. Ранней осенью они поехали в круиз на греческие острова, Виктория прониклась атмосферой романтики и легенд и вернулась в Лондон созревшей для романа. Затем появился молодой американец Мередит Хэммонд, и начались все проблемы…

Виктория открыла сумочку и вынула конверт с письмом, которое привело ее в Австрию. Она внимательно перечитала его, стараясь угадать что-нибудь об авторе из практически неразборчивого текста. В заголовке стояло «Замок Райхштейн», подпись в конце — Хорст фон Райхштейн. Барон, не меньше, — во всяком случае, по словам крестной, так как место Виктории предложили благодаря связям леди Пентауэр. Девушка грустно улыбнулась и выглянула в окно. Она очень сомневалась, что в нынешние времена высокой минимальной зарплаты и короткого рабочего дня барону фон Райхштейну удается заполучить хоть какой-то обслуживающий персонал, не говоря уже о гувернантке. А окружающая природа, независимо от своего великолепия, мало что значит для привыкших к городской суете и жизни людей.

Но Виктория отправилась в Австрию без всяких иллюзий. Замок фон Райхштейн находился в отдаленном округе, а ближайший островок цивилизации — деревня Райхштейн, где сейчас с минуты на минуту остановится поезд. Виктория поежилась. Она боялась и ничего не могла поделать. В конце концов, а кто бы не боялся? Связи крестной с фон Райхштейнами ограничивались детской дружбой с кузиной нынешнего барона, пожилой баронессой сомнительных доходов, которая проводила большую часть времени в Лондоне и других столицах, пользуясь великодушием друзей. То малое, что. она знала о своем семействе, не воодушевляло. Изолированное положение замка ограничивало связи, и, хотя было известно, что на попечении Виктории будет десятилетняя девочка, недавно перенесшая паралич, что не позволяло ей учиться в пансионе, слухи настораживали, если не сказать больше. Очевидно, она была прямо-таки зеницей ока для своего отца, и за три месяца ее выздоровления барон нанимал третью гувернантку, что не предвещало хороших отношений.

Раздался оглушительный скрежет колес вагона, резкое торможение отбросило Викторию на край скамьи, и она несколько испуганно взглянула на спутницу. Женщина улыбнулась, указала перед собой и гортанно произнесла:

— Райхштейн, фройляйн!

Виктория благодарно кивнула и с тяжелым вздохом встала, чтобы снять свой чемодан с полки. Затем выглянула в окно вагона, со страхом понимая, что, пока она обо всем весьма безрадостно раздумывала, совершенно стемнело.

Станция оказалась сараем, лишь огонек в окне указывал на присутствие человеческих существ. Как только поезд остановился, Виктория распахнула дверь вагона и спрыгнула, повернувшись, чтобы прихватить чемодан. Более тяжелый багаж отправили раньше, хотя, глядя на окружающее, Виктория очень сомневалась, что увидит его. «И все же, — философски подумала она, — бессмысленно терзаться сейчас сомнениями. Она приехала и здесь останется, пока ее не уволят или не уволится сама. Если девочка настолько несносна, что от нее отступились две гувернантки, пребывание будет коротким».

Виктория пересекла платформу в поисках признаков жизни, кои явно отсутствовали. Естественно, в этот вечер с поезда в Райхштейне, кроме нее, больше никто не высадился.

Она почувствовала сильнейшее желание сбежать назад, к теплу и свету вагона, но хорошо понимала, что это глупо. Резкий ветер с гор быстро пробрал до самых костей, и она покорно направилась к освещенному зданию станции. У самой двери мимо прошмыгнул мужчина в форме носильщика с явным намерением проследить за отходом поезда, и, хотя она попыталась заговорить, он или не слышал, или решил не обращать внимания.

Виктория пожала плечами. Поезд опоздал на час. Наверное, тот, кто привык к порядкам в --">