Робин Доналд - Тайна Мэриэл

но она уже привыкла к невольному восхищению, которое вызывали у мужчин ее рыжеватые волосы, кожа цвета слоновой кости и большие глаза загадочного бирюзового цвета.

Однако на лице незнакомца не отражалось ничего, кроме бескомпромиссной оценки, подстегнувшей ее самолюбие.

Похоже, он считает, что я пытаюсь его подцепить, догадалась она. Ну и нахал! Какое самодовольство!

Забыв о своей обычной осторожности, Мэриэл скривила губы в удивленной снисходительной усмешке. Дэвид часто говорил, что, когда она так улыбается, в уголках ее рта появляются маленькие морщинки, отчего улыбка становится чуть отчужденной и одновременно манящей и обескураживающей. Она смерила незнакомца долгим, безмятежным взглядом из-под темных ресниц. Тот выдержал осмотр с непоколебимой самоуверенностью, лишь слегка прищурил светлые глаза.

В Мэриэл зашевелился необъяснимый, идущий из глубины души страх, но гордость заставила высоко держать голову и сохранять провокационную полуулыбку, застывшую на ее лице. И та же гордость вынудила ее сделать едва заметное движение плечом. И все же, даже повернувшись к мужчине спиной, она ощущала ожог от его взгляда, тело напряглось, дыхание участилось. Дура, мысленно твердила она. Дура, дура, дура…

Умнее было бы просто не обращать внимания на этого типа, потому что за внезапной враждебностью незнакомца она различила другую, более сильную реакцию. В первые секунды их молчаливой напряженной дуэли его интерес был явно вызван чувствами совершенно иного порядка, чем пять наиболее известных. У Мэриэл хватало опыта, чтобы понять, что бросить вызов ее заставило опасное сочетание уязвленного самолюбия и невольного интереса.

Сексуальное влечение — вещь непредсказуемая, бесконтрольная, зависящая от опасных химических реакций. Оно способно разрушить жизнь, и именно поэтому Мэриэл старалась поменьше заглядываться на мужчин, особенно на работе.

Несмотря на великолепный самоконтроль — на лице не дрогнул ни один мускул — ему так и не удалось скрыть чувственный порыв. А ведь Мэриэл сама вызвала подобную реакцию: она вела себя словно дешевая проститутка в баре для одиноких. За последние годы Мэриэл выработала строгие правила. И только что нарушила одно из самых главных: никогда не связываться с клиентом.

Ее встревожило, что одного взгляда совершенно незнакомого человека оказалось достаточно, чтобы она преступила невидимую границу.

Десмонд подал мужчине виски и вернулся в бар. В это время обычно царит затишье, и он сам обслуживает посетителей. Незаметным движением он включил кассету с Моцартом и тихо спросил:

— Ты этого парня знаешь?

Мэриэл отрицательно покачала головой.

— Никогда не встречала, — ответила она, отпив сразу полстакана, чтобы избавиться от внезапно появившейся сухости в горле.

— Похоже, он любитель рыжеволосых девушек с длинными ногами, — невозмутимо заметил Десмонд.

Подавив желание собрать в узел свои распущенные по плечам густые волосы, Мэриэл покрутила в руках стакан, изучая пузырьки, взлетавшие на поверхность прозрачной жидкости.

— Он гость, — пробормотала она.

Гости, как и клиенты, находились по другую сторону черты. Но Мэриэл только что зашла за эту черту. Все еще злясь на себя и на незнакомца, она поинтересовалась:

— Когда приезжают остальные члены делегации?

Десмонду было известно в отеле все. В том числе даже имя тайного любовника Лиз Джерман, заправлявшей в городе курортным бизнесом.

— Встреча назначена на четыре, — сказал он, — значит, будут здесь через пару часов. Я имею в виду новозеландцев. Японцы должны прилететь на вертолете минут на сорок позже.

Сама Мэриэл прибыла в отель не более часа назад; времени хватило как раз на то, чтобы распаковать вещи в маленькой комнатке, выделенной ей в том крыле, где проживает персонал, разложить туалетные принадлежности и заказать цветы, придающие любому безликому жилищу иллюзию уюта.

— Тебе надо побольше есть, — неодобрительно заметил Десмонд. — Знание языков — это прекрасно, но от него на косточках мяса не прибавится. И под глазами у тебя тени. Кажется, я уже говорил тебе в прошлый раз…

— Скажи это тем, на кого я работаю, — улыбнулась Мэриэл. — Они вытаскивают меня ни свет ни заря из постели для письменных и устных переводов и заставляют работать допоздна.

— Но тебе это нравится.

— Я бы не хотела заниматься ничем другим. Увидимся позже, пойду --">