Марго Генер - Заезжий двор колдуньи… на Неве (СИ)

обнаружила новоиспеченного гостя за столом, куда более бодрого, чем накануне. Акулина в изумлении стоит рядом, прижимая поднос к груди и таращит на него большие водянистые глаза. А все потому, что уплетает завтрак Михаил Вольдемарович так, что и волк позавидует.

Анна проговорила, подходя к столу:

— Вы бы не торопились так, Михаил Вольдемарович. Не ровен час, поперхнетесь.

— Доброго утра, благодетельница, — расплывшись в широкой улыбке с красивыми ровными зубами, ответил гость, чуть отвлекаясь от трапезы. — Не переживайте за меня. Аппетит у меня хороший, но ем у с умом, хоть и быстро.

— Пусть так, — согласилась она. — Но вы рановато встали. Раны ваши хоть и не смертельные, но очень глубокие и опасные. Некоторые мне пришлось зашить, другие перекрыла мазями. Надо бы подождать, пока затянутся. Тогда и в путь можно.

На что гость только отмахнулся и произнес довольно:

— На мне заживает быстро. Да и некогда рассиживаться. Дела не ждут. Я вам невероятно благодарен. Без вашего участия я бы сейчас не сидел здесь и не вкушал бы эти прекрасные пирожки. Кто ваш повор? Я бы с удовольствием заказывал у него выпечку с мясом.

Анна не сдержала улыбки и ответила:

— Это мой личный повар прямо здесь, на заезжем дворе. Он готовит пироги по старинному рецепту моей семьи.

— Это не пироги, а произведение искусства! — с уверенностью сообщил Михаил Вольдемарович.

Он махом отправил в рот два последних пирожка и, проглотив, будто не жуя, поднялся. В полный рост гость оказался выше Анны на полоторы головы, и ей приходится смотреть на него снизу вверх. С этого ракурса он выглядит особенно эффектным, с широченными плечами, густыми бровями в разлет и красивым мужественным подбродком. Его бы переодеть из тулупа в шубу и получится чистокровный аристократ.

— Я вынужден отправиться по делам. Но я бы хотел навестить вас, скажем, в пятницу, — поправляя рубаху и застегивая тулуп, произнес Михаил Вольдемарович с расстановкой. — Но я не могу забыть вашей доброты и непременно хочу отдать долг за бесценную услугу.

— Да бросте… — смутилась Анна, привыкшая, что её лекарские и, по совместительству, колдовские услуги воспринимаются как должное.

Но молодой мужчина не пожелал слушать отказа.

— Ни в коем случае, — решительно сообщил он. — Вы спасли мне жизнь. А когда красавица спасает вам жизнь, полеженно быть благодарным.

4

Ночной гость так взволновал Анну, что она не сразу заметила — в заезжем доме подозрительно тихо. Лишь, когда гость покинул заезжий дом и Анна стала собирать склянки в короб, она оглядела обеденную и удивилась.

— А остальные где? — поинтересовалась она у Акулины.

— Так выселились все, Анна Тимофеевна, — ответила девушка, собирая тарелки после трапезы ночного гостя. — Ещё заутреню звонили в Петропавловском соборе, так они разом как засобирались, да и выселились вон.

Анна закрыла короб со снадобьями и нахмурилась со словами:

— Странно это, Акулина. Они не объяснили, почему так поспешно сьехали.

Девушка составила посуду на поднос и пожала плечами.

— Да кто ж их знает-то, душенька? Слыхивала только, что жаловались друг дружке на шум несносный. Да все из комнаты нового постояльца. Уж я их успокаивала, пеняла на ветер, будто это он в трубе завывает. Метель какая накануне была. А они ни в какую.

— Надо же. И какого рода шум?

— Да кто ж их знает, душенька? — изумилась Акулина. — У них семь пятниц на неделе. Одни говорят что скребся кто-то, другие твердили — выл кто-то. Третьи сами не поняли, что слыхивали. Да все пустое, Анна Тимофеевна. Метель была, вот и чудилось всякое.

Анна задумчиво потерла подбородок. Прежде у неё постояльцы разом не сбегали. То ли печку перекладывать, чтобы так не завывало в трубе, то ли и впрямь постоялец стонал слишком сильно. С другой стороны, раны у него были серьезные, мог и правда стонать. Хотя она ничего не слышала.

— Может и чудилось, — заключила она в итоге.

— Ну эт ничего, Анна Тимофеевна, — с уверенностью проговорила Акулина и подняла поднос. — Эти уехали, так другие приедут.

И действительно приехали. Только новым постояльцам Анна не обрадовалась. Под вечер на санях прибыла целая делегация мужчин, крупных, как быки, все в тулупах, а под ними только рубахи да штаны. Но в валенках с гербовыми бляшками по краям. Представились благородными, сказали — приехали по торговым делам, но --">