Юлия Марлин - Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ)

хочешь отыскать творение Эфира-Создателя, отправляйся на крайний север. Пересеки бесчисленное множество рек и озер, вдохни аромат бушующего гневом синего исполина, разыщи северный берег, а на нем гору, сотканную изо льда и дыхания холода. Там, у подножия мглы найди снежную тропу, уводящую в недра мрака. Но остерегайся — Отмыкатель Земли открывается только избранному, что приходит в смертный мир только один раз в тысячу лет, остальных же обращает в тень».

Воображение девушки рисовало серебристые ленты рек и зеркала глубоких озер, непроходимые таежные леса и бушующие гневом морские волны, далекий северный берег и одинокую заснеженную гору. А дальше засыпанную снегом тропу, уводящую в темный подгорный проход. Где-то там спрятан легендарный Источник Эфира. Спрятан среди бесконечного холода и вечной мерзлоты и дожидается избранного, того, кто наделен силой подчинить себе его бесконечное могущество.

На глаза навернулись слезы. Какие бы надежды не таило ее сердце, разум понимал: Отмыкатель — недосягаем.

Из распахнутого окна тянуло прохладой весны. Южный ветер врывался ароматами молодой листвы, лаская лицо и руки, и норовил забраться под наглухо застегнутое платье. С улицы летели тихие голоса монахинь, гулявших по саду. Журчал фонтан. Заливались пением птицы.

Дверь в келью распахнулась и на пороге обрисовалась фигура сестры Агафьи, пожилой, седой женщины, замотанной в монашеское одеяние с головы до ног.

— Вот, ты где, — Агафья обнаружила послушницу на подоконнике. — Плачешь?

— Что вы, сестра, — София, смахивая слезы, сползла на пол и оправила длинное строгое платье, опавшее серой волной. Рукопись осталась лежать у распахнутого окна.

— Ладно, — женщина качнула головой. — София, лапушка, сходи к ручью, принеси воды. Сестра Милла печет к обеду пироги.

— Да, я мигом.

Подхватив бочку, послушница загремела по каменным плитам маленькими железными колесиками, на которые та была посажена. По обе стороны белой дорожки расстилались сады и девушка, глотнув свежести, вышла за ворота монастыря. Она была самой юной обитательницей, потому таскать воду по два, а то и три раза на дню и в летний зной, и в зимнюю стужу приходилось исключительно ей. Послушница привыкла и не роптала, смирившись со всеми тяготами, что выпали на ее долю, после изгнания (а по-другому не назовешь) из Дворца и семьи.

Лесная тропинка в блестящих листьях подорожника тянулась на триста шагов к крутому косогору, поросшему густым вечнозеленым ельником, за которым и протекал неглубокий, но скорый на течение ручей. Впереди раскинулась большая и цветущая поляна. По кромке березового леса текла звонкая лента без названия. Весна в этом году радовала солнечными днями. Природа проснулась рано. По дороге к берегу, девушке попалась пара шмелей, жужжащих над наливавшимися зеленью земляничными островками. Мелькнуло несколько пестрых бабочек. В близких зарослях щебетали лесные птицы.

Соня поприветствовала ласточек, обжившихся гнездовьем на необхватной березе, переломленной в стволе улыбкой. Все здесь было ей привычно и знакомо.

Ручей оказался холодным, и кожу обожгло. Послушница поморщилась, но умылась, а после стала черпать воду медным ковшом. Когда бочка была наполнена до краев, девушка заметила на соседней поляне россыпи звездных ландышей, набиравших цвет.

Вдруг земля задрожала: с запада в облаке пыли несся темный клин всадников. Звенело железо, бряцали стремена, ржали кони. С каждой минутой опасный грохот нарастал.

В пол-лиге от ручья пролегала обводная дорога, но ей давно уже не пользовались. Девушка удивилась — кому пришло в голову ехать в Ипати, тратя на путь лишние три часа, если от приграничного городка Соловцы лежал Ипативский Тракт, приводивший путников в столицу за час с небольшим.

Конный отряд приближался. Из-за взмывшего в небо облака пыли послушница не сразу разглядела мчавшихся, как ветер наездников. Все, что заметила — во главе отряда ехал статный темноволосый воин, залитый сверкающим доспехом, на котором красовался герб княжеского Дома. Он был без шлема и без оружия. Слева ехал крепкий, посеребренный сединой мужчина. Справа летели герольды — знаменосцы с вьющимися над головами серебристыми знаменами. А позади — мчалось не меньше полтора десятка воинов: все в доспехах и шлемах, с копьями --">