Дженнифер Ли Арментроут - Ярость и разрушение

узнаю, но это не изменит того факта, что он работал с Баэлем и другими демонами. Он даже сказал, что Предвестник выбрал его, — я вздрогнула, вспомнив лицо Миши. — Предвестник казал ему, что он особенный.

— Это не тот, кто убивает Стражей и демонов?

— Да, — я открыла глаза, убедившись, что не расплачусь. — Мне пришлось это сделать…

— О, нет, — Арахис, казалось, знал, что я собиралась сказать.

Но я должна была сказать это, потому что это реальность. С этой правдой мне придётся жить до конца своих дней.

— Мне пришлось убить его.

Каждое слово было как удар под дых. У меня перед глазами постоянно стоял Миша. Ни тот Миша, каким он был перед домом сенатора, а тот, который ждал меня, пока я говорила с призраками. Который спал в облике Горгульи, пока я сидела рядом. Миша, который был моим лучшим другом.

— Я сделала это. Я убила его.

Арахис покачал головой, его тёмно-каштановые волосы исчезли и вновь появились, на миг он стал более осязаем, а затем потерял опору.

— Даже не знаю, что и сказать. Правда, не знаю.

— Тут нечего говорить. Это случилось и всё, — я выдохнула и вытянула ноги. — Зейн стал моим Защитником, и я собираюсь остаться здесь. Нам нужно найти Предвестника.

— Ну, это же хорошо, верно?

Арахис поднялся над кроватью, но всё ещё находился в сидячем положении.

— То, что Зейн теперь твой Защитник?

Да.

И нет.

То, что Зейн стал моим Защитником, спасло его жизнь, и это было хорошо — нет, это было великолепно. Зейн согласился принять связь со мной ещё до того, как узнал, что это всегда должен был быть он. Но это так же означало, что Зейн и я… Ну, мы не могли быть никем большим друг для друга, чем уже были, и не имеет значения, как сильно я этого хочу или как сильно он мне нравится. И тем более не имеет значения, что он первый парень, к которому у меня возникло серьёзное влечение.

Я откинула голову назад. Арахис поплыл к шторе, став размытым пятном вовсе не потому, что был призраком.

— Зейн проснулся?

— Да, но его здесь нет. Он оставил записку на кухне. Я прочитал, пока он писал, — Арахис говорил с гордостью. — Он написал, что хочет встретиться с каким-то Ником. Думаю, это один из парней из его общины? Думаю, он ушел где-то полчаса назад.

Ник — это сокращение от Николая — лидера Вашингтонского клана. Видимо у Зейна с ним остались незаконченные дела с прошлой ночи, когда он отправился искать меня.

Зейн чувствовал мои эмоции через связь. Эти странные новые узы привели его к домику на дереве. Не знаю, поразило ли это меня, разозлило или же ошарашило. Скорее, всё понемногу.

— Почему он не разбудил меня?

Я откинула одеяло и сползла на край кровати.

— Он приходил сюда и проверял тебя.

Я замерла, всей душой надеясь, что в тот момент у меня не потекли слюни или что-то подобное.

— Серьёзно?

— Да. Думаю, он собирался тебя разбудить. Похоже, он долго думал, и, в конце концов, просто натянул одеяло тебе на плечи. Мне кажется, это было достойно с его стороны.

Я не была уверенна, что именно было достойным, но думаю это… боже, это было мило.

Очень похоже на Зейна.

Может, я и знала его всего несколько недель, но я знала достаточно, чтобы представить, как он осторожно накрывает меня одеялом и делает это так осторожно, лишь бы не разбудить меня.

Грудь сдавило, словно сердце попало в мясорубку.

— Мне нужен душ.

Я встала с кровати, ожидая, что ноги будут дрожать, но всё оказалось совсем наоборот, они были сильными и устойчивыми.

— Да, тебе он не помешает.

Игнорируя его комментарий, я проверила телефон. Я пропустила звонок от Джады. В животе у меня всё перевернулось. Я положила телефон, и босиком пошла в ванную, включила свет и поморщилась от внезапно яркого света. Мои глаза не реагировали ни на какой яркий свет. А также тёмные или затенённые участки. На самом деле, мои глаза в значительной степени чувствовали себя отстойно в 95,7 процентов времени.

— Трини?

Задержав пальцы на выключателе, я оглянулась на Арахиса, который сместился ближе к ванной.

— Да?

Он склонил голову набок, и когда вновь посмотрел на меня, я почувствовала себя голой.

— Я знаю, как много значил для тебя Миша. И знаю, что тебе сейчас должно быть очень больно.

Кончина жизни Миши не причинила мне боли. Скорее это убило часть меня, заменив её, казалось бы, бездонной ямой кислой горечи и кровоточащего гнева.

Но Арахису не нужно было знать это. Никому не нужно было --">