Ольга Эр - С точки зрения чудовища

Исабель не отпускает меня. В ней нет ни робости, ни страха, ни капли кокетства. Она расстегивает мою промокшую рубашку и как зачарованная проводит рукой по моей груди. Поднимает руки, снимает через голову свою рубашку и бросает ее на пол, рядом. Во рту у меня пересыхает. Моя Исабель прекрасна. От кончиков подрагивающих пальцев до порозовевших от волнения щек. Я распускаю завязки на брюках, сбрасываю их и белье и почему-то очень радуюсь, что Исабель продолжает смотреть мне в глаза. Когда я успел научиться… смущаться?

Мы погружаемся в воду, Исабель откидывается мне на грудь, и мы греемся. Просто греемся. Обнаженные как в начале сотворения времен – может, мы начали творить свой собственный мир, с этой точки? Вода остывает, а мне становится все жарче. Исабель, кажется, тоже. Она запрокидывает голову, и я покрываю поцелуями ее губы, лицо и шею. Я несу ее в постель – прикрывшую глаза, улыбающуюся мне или своим мыслями, не знаю уж. Знаю, что это миг только начало и таких дней и ночей будет еще очень-очень много.

… И засыпаем мы только к рассвету, тесно переплетя пальцы.

(обратно)

Эпилог

Здороваться по утрам с Висконти – наша семейная традиция. Сегодня утром я встаю раньше, чем Исабель. Заглядываю в детскую, Марел, наш сын, и Касси, наша дочь, спят в своих кроватях, скинув одеяла. Я укрываю их и тихо выхожу, притворив дверь. Спускаюсь вниз, на кухне уже хлопочет старшая дочь Ханны и покрикивает на парочку нанятых в соседней деревне служанок. Ленно уже встал, он и его семья живут в отстроенном крыле Лозы. Вместе с Арелом – тот так и продолжает опекать Ленно. Арел теперь дворецкий, а Ленно – мой личный слуга. Смешно, конечно. Какой он слуга, после стольких лет рядом. Но Ленно настаивает: отец его жены не отдал бы дочь абы за кого. А вот личный слуга виконта звучит солидно.

Вместо Агнес теперь Марта, очень толковая и прилежная женщина. Агнес же недавно открыла в городе вторую лавку по пошиву платья. От клиентов нет отбоя: шутка ли, если сама миледи, то есть, Исабель, носит платья Агнес. Я прохожу мимо портрета, висящего в холле. Его написал один южный художник во время нашего с Исабель свадебного путешествия. Этот портрет не повесили бы ни в одном, как любил говорить мой дядя, «порядочном» доме. Ну, а Лоза дом любящий. Нам как-то все равно, кто что говорит. На портрете я прижимаю руку к пока еще плоскому животу Исабель, потому что мы оба абсолютно уверенны, что там наш сын. Так же, как мы были уверены, что второй у нас родится дочь.

Я выхожу под теплое солнце, подхожу к Висконти и наклоняюсь, чтобы вдохнуть аромат цветка. Слышу позади шаги и руки Исабель обнимают меня со спины. Поворачиваюсь, целую еще сонную жену и беру ее за руку. Да, это еще одна наша традиция, по утрам мы обязательно обходим всю Лозу. Проверяем, насколько сыты лягушки у пруда и очередная семья кошек в кустах. В дом они по-прежнему заходят только в холода. Перед тем, как вернуться в дом, мы заходим в храм и кладем свежий цветок на алтарь.

Сегодня мы уезжаем, хотим показать детям тот маленький городок, в котором нам с Исабель так понравилось. И, конечно же, заедем к Мелеху: он отказался переезжать в Лозу, хотя благословление мне и Исабель дал сразу. Когда оправился от потрясения. Впрочем, теперь Мелех проводит довольно много времени в Аске, а иногда там и ночует. Он открыл свою лавку по продаже глиняной посуды и поделок, и она пользуется успехом. Разумеется, вся округа знает, что миледи Исабель лично расписывает некоторые тарелки и кувшины. Причуда, конечно, но как красиво!

У меня есть один секрет. Я пишу книгу. Это мой подарок для Исабель, я уже заказал у переплетчика обложку и нашел великолепного художника для иллюстраций. Может быть, эта книга потом будет нашей общей маленькой тайной, а, может, займет место в семейной библиотеке. Я до сих пор не знаю, что именно сняло проклятье. Любовь Исабель, презревшая все обиды и условности, или моя любовь. Тот миг, когда я понял, что мне все равно, что будет со мной – лишь бы Исабель осталась жива. А, может, все сразу. Пусть это останется секретом богов. А я хочу рассказать свою историю, оставить ее на бумаге. Историю о падении и воскрешении, историю о проклятии и любви. С точки зрения того, кого когда-то называли Чудовищем.

(обратно)
--">